За все в ответе
Шрифт:
В а д и м (не защищаясь). Я не отрицал своей вины! Я не сваливал все на другого! Я не давал… Не давал… таких показаний! Я никого не топил!
Б а й к о в. Что?.. Что же, эта Саликова по собственной инициативе, что ли?.. Почувствовала, что заменить ее хочу, решила подстраховаться, сделать мне подарочек?
Молчание.
В а д и м. Суда, отец, я не боюсь. За карьеру свою блестящую тоже не дрожу.
Б а й к о в. Если все, что ты сказал, соответствует
В а д и м. Ты прораба, ты — Гараева… Я за этим пришел.
Б а й к о в. Прораба твоего я восстановлю на работу. (Обнимая сына.) Прости. (Подталкивая его к двери.) Ну, в общем, ладно, иди. Некогда мне сейчас. Иди! Все! Все! Черт бы вас всех побрал!
В а д и м (направляясь к двери). А все-таки нам, отец, на одной стройке работать не надо было.
Б а й к о в. Ступай, ступай.
В а д и м (остановился). Мне надоело жить на процентах с твоего имени! Может, я уже давно сам по себе Байков и мне уже пора свои проценты делать?!
Б а й к о в. Я хотел, чтобы ты настоящим человеком стал, потому и сунул тебя в самое пекло, на самый пик. Тебе продолжать. Вам всем.
В а д и м. Ты сделал меня сразу начальником участка! А ты хоть раз поговорил со мной, ты выяснил: трудно мне или нет? Мы с тобой, отец, шесть лет, пока я учился, ни разу не поговорили по-человечески. И даже здесь. И даже когда случилось все это!
Б а й к о в. Ах, по-человечески!.. А со мной кто-нибудь когда-нибудь говорит по-человечески? Я — должность, мальчик ты мой! Я — номенклатурная единица. Я живу и мыслю не как человек, а как номенклатурная единица. Я не имею права даже говорить сейчас с тобой! Да, да, тратить на тебя время, на тебя — сына. Ты думаешь, меня волнуют сейчас все эти твои неприятности? Ты полагаешь, я о них думаю, что ли? Ничего подобного. Я сейчас думаю о новых фундаментах. И о том, что стройке пора выходить на рубеж освоения миллиона рублей в сутки! И о полугодовом отчете перед министерством! Вот о чем я думаю! Вот когда на пенсию выгонят меня, взашей выгонят, тогда и поговорим по-человечески!
В а д и м. Так вот, пока на пенсию тебя не выгнали, я хочу тебе сказать, отец. Зачем тебе нужно лезть во все мелочи? Что ты, людям, что ли, не доверяешь? Ты вспомни, приехал на стройку, на участок ко мне на две минуты — то да се, чего у тебя второй экскаватор — суй его в котлован!..
Б а й к о в. Ну и что?
В а д и м. Я и сунул. Продолжать… А — куда продолжать? Что продолжать?
Б а й к о в. Погоди, погоди… Так что же ты это? Ты — на меня?.. Я приказал тебе форсировать работу! Форсировать, а не подставлять людей под глыбы земли! Пи-жон!
В а д и м. Ты меня не понял. Ты ведь начальник всего строительства. А мыслишь иногда на уровне начальника СМУ! У тебя у самого — сотни этих самых СМУ… Порой обидно, отец. Ты на уровне начальника самого паршивого СМУ… иногда мыслишь!
Б а й к о в. Самого паршивого, говоришь?
В а д и м. Я ведь все газетные статьи о тебе собирал. Все журнальные вырезки, все очерки о тебе у меня есть. Если
Б а й к о в. На уровне самого паршивого, значит? Может быть, и так… Я не знал, что эта стройка будет слишком большой для меня. Я думал, что она будет моей лебединой песней. У меня нет ничего в жизни, кроме работы. У меня нет города, который я бы назвал родным, потому что я живу везде. Нет дома, в котором я бы знал, что умру там. Вы, семья?.. Так!.. Я остался для вас чужим, потому что совсем не видел вас… Всю свою жизнь целиком, без остатка я отдал стройкам! Я не мыслю себя вне, вне… профессии! Я ведь исчерпываюсь своей профессией!.. Знаешь, Вилюй, Ангара, Балхашстрой, Асуан… Но тогда все было проще. Легче. Понятнее.
В а д и м. Ты это лучше все Саттарову скажи!.. Ему!.. И вместе с ним работай! Вместо того чтобы звонить!
Б а й к о в. Погоди, погоди! Я не понимаю, а при чем тут Саттаров?!
В а д и м. Ты же его закладывал!..
Б а й к о в. Нет, я не могу понять, Саттаров-то здесь при чем? Ты думаешь, я буду благодарен ему за его благотворительность? За то, что он снял вопрос о моей отставке, благодарить его буду? Я не выношу никакой благотворительности! Землю из-под ног вынуть хочет? Дал шанс на победу, на жизнь, но отнял веру в себя! Ненавижу! Я ненавижу его и не выношу!
В а д и м. Не кипятись, отец! Пойми! Он часть твоей ноши взял на себя.
Б а й к о в. Что?! Какой ноши? Что ты чирикаешь! Господи! Вот я!.. Я медленно, мучительно медленно вытесал себя из ничего. Я прошел все ступени, не минуя ни одной! Я честно их прошел, зарабатывал каждую своим горбом! Всей своей волей, всей жизнью своей я себя сделал тем, что я есть! Господи, мною столько построено, а он что построил? Саттаров-то твой? Ты скажи мне? Он что построил?
В а д и м. Успокойся.
Б а й к о в. Нет, нет! Он что построил? Чего же ты мне тычешь тогда в нос Саттаровым? Зачем ты мне им тычешь? Это строительство мне доверили. Мне!.. На меня понадеялись!.. Почему же он сильнее? Почему?!
В а д и м. Успокойся, отец, у тебя все получится. Ты только пойми, что тебе нельзя одному. Нельзя.
Г о л о с п о с е л е к т о р у. Иннокентий Владимирович?
Б а й к о в. Да, Надя, да!
Г о л о с п о с е л е к т о р у. Возьмите трубку. Саттаров вас… ищет.
В а д и м. Я пойду, отец. (Уходит.)
Б а й к о в. Да, Гайнан Салимович!.. Да… Да… Понятно. Когда? В три? Ну хорошо. Буду. Буду… (Бросает трубку.) Почему же он сильнее?! Почему?!
Полигон. Снова, как в начале, — грубая, физическая жизнь земли, с трудом подчиняющаяся человеку.
С а т т а р о в и С а т ы н с к и й.
С а т ы н с к и й. Гайнан Салимович, пожалуйста, пожалуйста! Все свои другие дела… куда-нибудь их, куда-нибудь! Пожалуйста, не опаздывайте! Госкомиссия в другом составе приехала, а вдруг?!
С а т т а р о в. Держи хвост пистолетом и будь здоров. Не опоздаю.