За вуалью

Хэлли Карина

Будто мое убийство его веселило.

— Думаю, он за мной, — сказала я, поглядывая на приближающуюся тень. — Прошу. Помогите.

Монашка даже не смотрела на фигуру (которая была уже в десяти футах от входа в гараж!), она смотрела на меня белыми глазами. Она все чесалась.

— Как муравьи под кожей, — прошептала она, ее губы двигались слишком быстро для ее слов. Ее язык на миг высунулся и пошевелился в воздухе, словно у змеи. Ее губы шлепнули, полетела слюна.

И появился первый муравей.

Он

выбрался из ее носа, побежал по щеке. За ним другой.

А потом из ее губ, побежал по подбородку.

Я не понимала, что видела, в воздухе звучал жуткий гул, словно частота, которую человек не должен был уловить, и приближалось нечто плохое. Я смотрела, взгляд был приклеен к ее лицу, там медленно появился еще один муравей.

Ее щеку пересек длинный порез с неровными краями. Он был цвета сухой крови, сотни муравьев побежали из нее, покрыли ее лицо как черной движущейся маской.

Я закричала. Я кричала на нее, на фигуру, что теперь была в гараже с нами. Я кричала о помощи. Чтобы прибыл Джей.

Я повернулась и побежала, последним я увидела быструю вспышку, и длинный хвост появился из робы монашки.

Я побежала быстрее.

Я бросилась вглубь темного гаража, зная, что это глупо, но выбора не было. Я не могла бежать к ним, тут не было работника, и я могла надеяться, что доберусь до крыши и кого — то увижу, даже если это будет прохожий или полицейский.

Я не знала, преследовало ли оно меня, я ощущала тяжелое дыхание в груди, слышала, как топаю по бетону, и звук разносился эхом.

Я завернула за угол и побежала на второй этаж, ноги заскользили, и я рухнула на бетон, пострадали ладони и колени. Все жгло. Выступила кровь. Но я не остановилась.

На этом уровне машин было больше, но никого не было видно. С первого этажа я слышала тяжелые быстрые шаги, а потом они стали двигаться быстрее. Больше двух ног. Когти царапали бетон.

Зверь бежал на четырех лапах. Охотился.

Я подумывала бежать, но была на середине этого этажа, и я знала, что существо появится из — за угла раньше, чем я уйду на следующий этаж. Я не могла притвориться, что меня тут нет. Оно знало, что я тут. Но я могла лишь идти туда, куда вели ноги.

Я надеялась, что инстинкт меня не убьет.

БАМ!

Без предупреждения все сигнализации машин заработали, и фары засияли, словно все сразу ожили и буйствовали.

Сердце билось в горле, и на миг я застыла посреди этажа. Меня окутала какофония, и я не успела вспомнить, что у меня не было этого мига. Я бросилась за черный джип, спрятала ноги за задним колесом, прижалась спиной к стене и сгорбилась.

Я представила себя в углу. Я не знала, чем думала. Что можно спрятаться, и существо просто уйдет?

Но знак выхода был всего в пяти местах для парковки, только небольшой хэтчбэк мешал мне дойти до

лестницы, что вела к свободе. И, может, к монашке — демону. Но и к свободе.

Вдруг машины утихли, перестали гудеть, двигатели замерли, и тишина стала такой густой, что словно отскакивала от стен.

Но звук был.

Цокали когти и медленно двигались ко мне.

А потом хриплое дыхание, но не от проблем с дыханием, а от того, что там не должно быть легких. Оно пыталось вдохнуть впервые.

Во рту пересохло, я задержала дыхание, пытаясь не издавать ни звука. Я смотрела на лестницу, пытаясь понять, сколько у меня было времени, и как близко было существо. Я не могла думать о другом. Я не могла думать, что будет, если я не справлюсь.

Это был не сон. Тут жизнь или смерть.

Я решила рискнуть. Сейчас или никогда.

Я выбежала из — за джипа, не оглянувшись, и поспешила вперед изо всех сил.

Оно тоже побежало, и звуки напоминали галоп, словно гризли набирал скорость. Оно приближалось, знак выхода покачивался передо мной, я миновала одно место, два, три. Четыре. Почти там!

Я выставила руки, потянулась к ручке, подумала, что там может быть заперто. Мою спину обжигало дыхание, я слышала рычание и ощущала страх и отчаяние, что набросили на меня сеть.

Я не справлюсь.

Я закричала с печалью, надежда на жизнь ускользала. Я знала, что через миг существо будет рядом, и будет поздно. Меня поймают в шаге от двери.

Смерть была ужасной для тех, кто оставался. Хуже, чем для тех, кому приходилось умирать. Я не понимала, как любила жизнь, пока не поняла, что ее заберут.

А потом раздался треск, все исказилось, и пространство передо мной стало спиной. Я врезалась в нее, твердую и холодную, а потом повернулась, прижалась спиной к двери.

Джей появился из воздуха во весь свой рост, готовый напасть на зверя. Он был стеной, в которую я врезалась.

Он даже не оглянулся на меня, опустил плечи, вены проступили на руках, он готовился к бою с монстром.

Я увидела монстра. Этот ужас был почти неописуемым, будто мой мозг не мог осознать этого, словно защищал себя от кошмаров.

Я видела черную примятую шерсть местами и зияющие язвы в других местах, и там были глаза и рты, будто существо проглотило души — людей — и они пытались вырваться из кровавой кожи. Когти в шесть дюймов были прицеплены к лапам паука, а еще был хвост крокодила или змеи, лицо пугало сильнее всего. Почти человек. Ребенок, но не совсем. Невинный, с пухлыми щеками, мертвый. Лысая продолговатая голова, дыры для ушей, глазки были так глубоко в глазницах, почти в мозге.

Красные глаза пылали. Глаза удерживали меня на месте, и мои сердце, желудок и душа согнулись от боли, какая бывает, когда смотришь на чистое зло.