За закрытой дверью
Шрифт:
— Парни, дайте мне закончить все это по-своему. В этом случае, если все накроется медным тазом, вы будете ни при чем. Они не выйдут на вас. — Его слова прозвучали в неожиданной тишине.
— Да, верно, — медленно сказал Коннор. — А что нам делать с блондинкой? Держать ее на чердаке вечно?
— О Боже. — Сет закрыл глаза и потер их устало. — Не имею ни малейшего представления. Простите, парни.
Пламя горело, дрова потрескивали. Прошло несколько минут.
— Я знаю, почему ты притащил ее сюда, — тихо произнес Коннор. — И ты все правильно сделал.
— Да
— Да. Ты привез ее сюда, чтобы она была в безопасности. Сет покачал головой. Но это не было отрицание.
— Я полный идиот.
— Не ты первый, не ты последний, — заметил Дэйв.
— На твоем месте я бы сейчас забрался на чердак и провел время с пользой для дела со своей любимой дамочкой, — продолжал Коннор. — Ей сейчас плохо. Да и тебе не помешает отдых. Ты плохо выглядишь. У нас наготове «чероки» с полным баком, хоть сейчас садись и езжай. Мониторы настроены на передатчик, установленный на пистолете. Мы трое будем по очереди дежурить всю ночь. Если начнется, то мы тебя разбудим. Нам собраться — только подпоясаться.
— Да, старик, расслабься, — поддакнул Шон. — Когда завертится, ты нам понадобишься бодрым и быстрым. На вот, я сделал сандвич. Отнеси ей наверх.
— Вряд ли это надолго, — сказал Коннор. — Все пришло в движение.
— Круг сузился, — прошептал Сет.
— Что? — не понял Коннор. Сет пожал плечами.
— Да так, Джесси сказал мне это во сне, — пробормотал он. Он огляделся по сторонам. Три пары зеленых глаз смотрели на него почти с одинаковым беспокойством.
Он не видел у них такого выражения лица с тех пор, как погиб Джесси. Он не думал, что когда-нибудь еще увидит подобное.
Он взял со стола бутылку виски и поднял ее вверх, отдавая безмолвный салют их братству. Затем он взял сандвич для Рейн и стал подниматься на чердак.
Глава 24
Рейн вскочила на ноги, когда услышала звук проворачивающегося в замочной скважине ключа. Она завернулась в одеяло. Она дрожала, но не от страха. Она ославила страх так далеко позади, что уже и не помнила, что это такое.
Сет протиснулся внутрь, бросив тяжелый, размером с ладонь, амбарный замок на комод. Рядом с ним он поставил что-то завернутое в салфетку. Она облегченно вздохнула, увидев, что его рана перевязана. Белые бинты бросались в глаза, пестрея на его загорелой коже. Изношенная красная фланелевая рубашка висела навыпуск, не застегнутая, не закрывая кровавых пятен на джинсах. В руке у него она увидела початую бутылку виски. Он крепко приложился к горлышку.
— Ты пьян, — прошептала она. Его глаза блестели диким светом.
— Это лекарство, — сказал он, указывая на повязку. — Болит, знаешь ли. Я тебе сандвич принес на случай, если ты проголодалась.
— Ты, наверное, шутишь.
— Угощайся.
Он снова приложился к бутылке. Она плотнее закуталась в одеяло.
— Ты не хочешь дать мне какую-нибудь одежду? — Ее голос звучал по-деловому.
Он поставил бутылку на комод рядом с амбарным замком и двинулся на нее.
— Не вижу смысла, — ответил он. Он рванул одеяло и нахмурился, когда увидел на
— Я не хочу сидеть перед тобой голая.
Не стоило этого говорить. И она поняла это, как только слова сорвались с губ. Его глаза вспыхнули нехорошим огоньком.
— Круто, — заметил он. Он стянул тоненькие лямки с ее плеч и провел рукой по нежной коже. Платье упало, застряв ненадолго на ее бедрах, к исцарапанным, запачканным грязью ногам. Рейн с трудом заставила себя не отшатнуться и не прикрыться хотя бы руками. Она выпрямилась и совладала с лицом. Пусть смотрит. Она все равно сохранит достоинство, несмотря на наготу. Он изучал ее тело жадным взглядом, задерживаясь на деталях. Он продолжал гладить ее ладонью, не пропуская ничего, словно пытался запомнить на ощупь.
Несмотря на его непредсказуемое настроение и выпитый им алкоголь, она совершенно не испытывала перед ним страха. Она приложила тыльную сторону ладони к его щеке.
— Ты весь горишь, — тихо сказала она.
— А то я не знаю. И так каждый раз, когда смотрю на тебя.
— Тебе нужно принять аспирин или что-нибудь…
— Какая ирония. — Он прервал ее, как будто она и не говорила. — Первый раз я так отнесся к женщине, и вот как оно все обернулось.
Она приложила ладонь к его лбу, пытаясь остудить его.
— Ты ведь знаешь, что я никогда бы не сделала ничего, что может навредить тебе, — пробормотала она.
— Т-с-с, я не собираюсь обсуждать это.
— Но, Сет, мы должны… Он прижал палец к ее губам:
— Нет, не должны. Не хочу никаких ограничений.
Она уже натыкалась на эту каменную стену, но больше это ее не пугало. Не теперь, когда она видела другую сторону его натуры: его нежность, его безграничную ранимость. Она обняла его за талию, стараясь не задеть повязку.
Он отпрянул назад и съежился. Убрал от нее руки.
— Какого черта ты делаешь? — проворчал он.
— Хочу согреться. Ты не хочешь дать мне хоть какую-нибудь одежду, а мне холодно.
Он держался сурово.
— Плохая идея. Я сегодня не могу себя контролировать. Вообще не могу. Так что не доводи до греха, Рейн.
Она прижалась щекой к его груди и нежно потерлась.
— Я знаю тебя, — сказала она мягко, но упрямо. — Ты меня не напугаешь. Сет Маккей.
— Да ну? — Его рука обняла ее, согревая теплом. — А вот ты меня пугаешь, крошка, пугаешь до смерти.
Сет сам не заметил, как они оказались на матраце, а он был уже в ней.
— Верь мне, милый, — шептала она.
— Нет, — упрямо твердил он.
— Хотя бы смотри мне в глаза, когда мы занимаемся любовью. Хотя бы это ты должен для меня сделать.
— Это не любовь, и я ни черта тебе не должен.
Но тут словно ток прошелся по его телу. Он замер, чувствуя возбужденное напряжение, соединяющее их.
— Черт бы тебя побрал, — проворчал он.
— Вот видишь? — прошептала она. — Это любовь, Сет. И так каждый раз, когда мы вместе. И так будет всегда. Мы не можем причинить друг другу вред, это против нашей природы…