За закрытой дверью
Шрифт:
— Надо лучше стараться, — сказал Виктор. Он кашлянул. На губах выступила кровь.
— Пожалуйста, Виктор, не надо. — Голос Рейн дрожал. — Не двигайся. Мы приведем помощь, и…
— Т-с-с, Катя. Маккей… — Его глаза нашли Сета.
Он не понимал, почему он должен выслушивать бред умирающего убийцы своего брата. Но старик спас Рейн жизнь. Он нагнулся поближе.
— Сила бесполезна, если тебе нечего защищать. — Голос Виктора тянулся тонкой ниточкой.
Сет посмотрел в глаза умирающему и увидел там холодную бездну, уже зовущую к себе. Он
— Перлы мудрости от убийцы. Спасибо, Лазар. Я распечатаю это и повешу над рабочим столом. А еще лучше — высеку на твоем надгробии. Знаешь что? Эта смерть лучше, чем ты того заслуживаешь.
Он успел заметить странную слабую улыбку на губах Лазара, когда Рейн оттолкнула его.
— Отойди от него, — прошипела она.
Он наблюдал, как она склонилась над Виктором и шептала ему что-то. Ее длинные светлые волосы пропитались кровью. Она плакала беззвучно, и слезы катились по ее лицу, оставляя дорожки.
Глаза Лазара остекленели.
Новак лежал лицом вниз, скорчившись, как груда тряпья.
Сет не чувствовал ни триумфа, ни удовлетворения.
Он вообще ничего не чувствовал.
Рейн смотрела на Виктора, используя свои старые чары. Она смотрела ему глаза в глаза. Если она не моргнет, то он не сможет ускользнуть от нее. Она только что нашла его.
Но слезы слишком обильно лились из ее глаз. Она не могла не моргнуть. Она теряла его, и никакая детская магия не могла ей помочь. Наконец Рейн дотронулась пальцами до его лица.
— Я догадалась, какой у тебя пароль, — прошептала она. — Так я тебя и нашла.
— Умная девочка. — Она едва расслышала его слова. — Ты не угадала пароль. Ты и есть пароль.
— Прости, что не смогла дать тебе то, что ты хотел. Уголки его губ чуть дрогнули.
— Нет, смогла. Питер теперь может меня простить. Раз ты смогла.
Она кивнула.
— Я простила, — сказала она просто.
Больше между ними не было ни лжи, ни секретов. Только смерть, словно лодка, отплывающая в бескрайнюю пустоту.
Это было похоже на ее сны, но как-то иначе. На сей раз, когда лодка отплыла, она не испытывала паники и не просилась на борт.
Она просто сжимала немеющее тело Виктора в своих руках, и слезы текли по ее щекам.
Сет сидел словно под кайфом. Кругом горели огни, ходили безликие люди в униформе, задавали вопросы, а он не мог сосредоточиться, чтобы ответить на них. Макклауды заправляли всем, и он был им за это признателен.
В какой-то момент он понял, что Новак еще жив. Медики утыкали его капельницами, а они не стали бы делать этого, будь он покойником.
Здорово, значит, он и здесь дал маху. Джесси остался не-отомщен.
Но та его часть, которой было не наплевать на это, покоилась под обломками весом в сотни тонн. Он сидел на полу, залитом кровью, и смотрел, как Рейн плачет. И он никак не мог понять, отчего она плачет? Тело Виктора упаковали в черный мешок для трупов, а Рейн
— Почему?
Она посмотрела на него припухшими глазами:
— Что почему?
— Почему ты плачешь из-за человека, который убил твоего отца?
Медик суетился над ней, но она не обращала па него внимания. Они вдвоем были где-то в другом мире, накрытые стеклянным колпаком тишины. Ее мокрые глаза сияли неземным серебром.
— Он не убивал моего отца, — ответила она. — Он и был моим отцом. И если ты не возражаешь, то я бы хотела остаться наедине со своим горем.
Она протянула руку, залезла к нему в карман и пошарила там. Ну и что! Все равно. Она может застрелить его или заколоть, если хочет. У него не было сил сопротивляться.
Она достала руку, сжимая ожерелье с опаловой подвеской.
— Я оставлю это себе, — сказала она. — Это будет напоминать мне об отце.
Он уставился на сполохи в глубине камина.
— Так вот как он нашел нас, — произнес он. Она кивнула и убрала ожерелье в свой карман.
— Я не специально. И я приехала сюда, чтобы предупредить тебя. Конечно, ты никогда мне не верил. Не знаю даже, почему меня это так волнует.
Он покачал головой:
— Рейн…
— Хотя как знаешь. Не хочешь — не верь. Мне уже все равно, — вздохнула она. — Ты бесчувственный, злой негодяй, но я рада, что ты жив. Я бы не хотела, чтобы твоя смерть была на моей совести, мне хватит и остального.
Врач накрыл ее одеялом и оставил в покое. Она даже не взглянула на нею.
Видимо, ей дали что-то сильнодействующее, потому что все плыло перед глазами. Один раз ей показалось, что она видела Сета, но скорее всего это был сон, потому что Виктор и Питер стояли рядом с ним. Она протянула к нему руку, но рука безвольно упала на простыню.
— Значит, мы оба умерли? — спросила она.
— Нет, — ответил он. В его глазах была печаль.
Она попыталась удержать его магией взгляда, но глаза не слушались ее, и на сей раз не он, а она уплыла в небытие. Она попыталась удержать его словами:
— Я люблю тебя. Не умирай.
— Не умру. — сказал он. Она снова уплыла в белое ничто, схватившись за его обещание, как за плот.
В следующий раз, когда она проснулась, она знала, что не умерла, потому что ее мать сидела у изголовья кровати. На ее лице застыло выражение кошки, ждущей мышь у входа в нору. Не было ничего более земного, чем это выражение на лице Ал икс.
— Самое время тебе проснуться, Лоррейн. Ты меня до смерти напугала. Ты ужасно выглядишь. Под глазами черные синяки, всюду царапины, порезы, ребра сломаны, плечо вывихнуто, разорвано сухожилие. Ты просто развалина. Похоже, ты сбежала от меня, чтобы сделать все до последнего пункта из того, что я велела тебе никогда не делать. Прямо как твой отец.