За закрытой дверью
Шрифт:
Глава 5: Первые шаги к себе
Солнечный свет заливал просторную кухню в квартире Марины. Было воскресное утро, и впервые за долгое время она позволила себе не ставить будильник. Проснувшись естественным образом, она лежала в постели, наблюдая, как солнечные лучи играют на стене, и впервые за много лет не испытывала привычного утреннего беспокойства о предстоящих делах.
«Кажется легче стало… А почему?…» – эта мысль крутилась
Муж, Григорий, удивленно поднял брови, войдя на кухню:
– Ты готовишь? В воскресенье? Без повода?
– А нужен повод? – улыбнулась Марина, замечая, как изменилось выражение его лица – от удивления к теплой радости. Она поймала себя на мысли, что давно не видела такой искренней улыбки мужа.
За завтраком они говорили – по-настоящему говорили, впервые за долгое время. Не о работе, не о бытовых проблемах, а о чувствах, мечтах, страхах. Марина рассказала о своей терапии, о том, как учится принимать себя несовершенной.
– Знаешь, – сказал Григорий, задумчиво размешивая кофе, – я всегда восхищался твоим стремлением к совершенству, но… иногда мне не хватало просто тебя. Такой, какая ты есть.
Эти слова задели что-то глубоко внутри. Марина почувствовала, как к глазам подступают слезы, но впервые не попыталась их сдержать.
– Мне тоже себя не хватало, – тихо ответила она.
На работе тоже происходили изменения. В понедельник Марина собрала команду и впервые открыто признала, что нуждается в их помощи. «Я не могу и не должна контролировать каждый аспект бизнеса,» – сказала она, наблюдая за реакцией сотрудников. Вместо ожидаемого разочарования или потери уважения, она увидела в их глазах облегчение и готовность поддержать.
Вечером того же дня она впервые за несколько лет ушла с работы вовремя, оставив несрочные дела на завтра. По дороге домой купила себе любимые пионы – просто так, без повода. Их яркий аромат наполнил машину, напоминая о том, что жизнь состоит не только из достижений и целей.
В кабинете Андрея Павловича Марина поделилась своими наблюдениями:
– Знаете, я начала замечать, как много упускала раньше. Вкус еды, запах цветов, улыбки близких… Я была так сосредоточена на достижении целей, что совсем забыла, как жить.
Андрей Павлович слушал с теплой улыбкой.
– Что вы чувствуете, когда позволяете себе быть несовершенной? – спросил он.
Марина задумалась.
– Страх… но уже не такой сильный. И… облегчение. Как будто я наконец-то могу дышать полной грудью.
Она рассказала о блинчиках в воскресенье, о разговоре с мужем, о делегировании обязанностей на работе. О том, как впервые за много лет позволила себе заплакать при просмотре мелодрамы, не стыдясь своих эмоций.
– А знаете, что самое удивительное? –
Вечером, сидя в своей любимой кофейне (теперь она позволяла себе такие спонтанные остановки), Марина достала телефон и открыла заметки. Там появился новый список – не целей и достижений, а маленьких радостей: «Купить краски и холст», «Записаться на танцы», «Покормить уток в парке с племянницей».
За соседним столиком молодая мама пыталась накормить непоседливого малыша. Каша падала на стол, на пол, на одежду. Раньше такая картина вызвала бы у Марины раздражение и осуждение. Теперь она поймала себя на том, что улыбается, наблюдая за этой неидеальной, но такой живой сценой.
В метро по дороге домой она впервые за долгое время обратила внимание на уличного музыканта. Его гитара была немного расстроена, но в этой неидеальности была какая-то особенная красота. Марина опустила в футляр купюру и получила в ответ искреннюю улыбку.
Дома, готовясь ко сну, она поймала свое отражение в зеркале. Несколько седых волосков, мелкие морщинки вокруг глаз… Раньше эти признаки времени вызывали у неё панику и желание немедленно записаться к косметологу. Теперь она смотрела на своё лицо с новым чувством – принятия и даже нежности.
«Кажется, я наконец-то начинаю дружить с собой,» – подумала Марина, засыпая. Впервые за долгое время сон пришел легко, без помощи снотворного и тревожных мыслей о завтрашнем дне.
И это было только начало.
Глава 6: Невысказанное
Марина сидела в кресле у Андрея Павловича, нервно теребя ремешок часов. Последние недели принесли столько изменений в её жизнь, но сегодня она чувствовала себя особенно уязвимой. В голове крутились мысли о том, о чём она не решалась говорить даже с собой.
«А почему? Ведь я так и не начала говорить о своих сексуальных проблемах! Но с этим мне стыдно. Всего девятая встреча… Может, опять позже… и с другим? Он так многозначительно молчит… Нет, главное не расскажу!» – внутренний диалог не прекращался ни на минуту.
Тишина в кабинете становилась всё более напряжённой. Андрей Павлович спокойно ждал, позволяя Марине самой определить ход разговора. Его опытный взгляд замечал мельчайшие детали: как она избегает зрительного контакта, как её пальцы непрерывно движутся, выдавая внутреннее беспокойство.
– Знаете, – начала Марина, решив говорить о более безопасных темах, – мы с Григорием стали больше разговаривать. В выходные даже ходили вместе в театр, впервые за долгое время.
Она замолчала, вспоминая тот вечер. Как они сидели рядом в темноте зрительного зала, как случайное прикосновение его руки вызвало волну непривычного смущения. И как потом, дома, она снова отстранилась, сославшись на усталость…
– Что вы чувствуете, когда говорите о Григории? – мягко спросил Андрей Павлович.