За землю русскую. Век XIII
Шрифт:
Долгое время считалось, что древние зодчие строили всё на «глазок», без особых расчётов. Новейшие исследования показали, что архитекторы Древней Руси хорошо знали пропорции («золотое сечение», отношения типа: а : а : 2 и др.), что им было известно в архимедовской форме = 66/22. Для облегчения архитектурных расчётов была изобретена сложная система из четырёх видов саженей. Расчётам помогали своеобразные графики — «вавилоны», содержащие в себе сложную систему математических отношений.
Каждая постройка была пронизана математической системой, которая определяла формат кирпичей, толщину стен, радиусы арок и, разумеется, общие габариты здания.
В XII веке типичным становится одноглавое кубичное в основе церковное здание с плавными закруглениями («закомарами»)
...Стены церквей щедро расписывались фресковой росписью на библейские и евангельские сюжеты. В куполе храма над световым поясом окон обязательно помещалось огромное изображение Христа-Пантократора «всевластного», как бы заглядывающего с неба в эту церковь на молящихся.
Русские художники достигли большого мастерства как в иконописи, так и во фресковой живописи. Они не только превосходно владели композицией и колоритом, но и умели передать сложную гамму человеческих чувств (см. фреску середины XI в. во Пскове, изображающую чудо на Тивериадском озере).
Советские реставраторы провели большую работу по восстановлению первоначального облика произведений древнерусской живописи, и в настоящее время весь мир восхищается работами русских мастеров XI—XIII веков.
Эпоха феодальной раздробленности была временем расцвета культуры вообще и архитектуры в частности во всех впервые создавшихся суверенных княжествах.
Во второй половине XII и начале XIII века создано множество великолепных построек; число храмов в стольных городах достигало многих десятков. Русь стала полноправной участницей создания общеевропейского романского стиля, разрабатывая свои локальные варианты в каждом княжестве.
Блестящим образцом русского варианта романского стиля (русская основа, романские детали) является белокаменный Дмитровский собор во Владимире, построенный Всеволодом Большое Гнездо в конце XII века.
Щедрая декоративность Дмитровского собора не мешает восприятию его красивых и стройных общих форм. Недаром этот собор постоянно сравнивают со «Словом о полку Игореве» — там и здесь орнаментальные детали неразрывно связаны с общей идеей, усиливая, а не заслоняя её. И там и здесь зрителя или читателя поражает монументальность и изящество, лаконичность и глубина.
Татарское нашествие на 60 лет прервало развитие русской архитектуры. Лебединой песней белокаменного зодчества был Георгиевский собор в Юрьеве-Польском, весь от земли до купола покрытый резьбой. Он был достроен в 1236 году, но резьба по камню была ещё не полностью завершена: на следующий год полчища Батыя прошли через Суздальскую землю. Собор разрушился. В конце XV века любитель книг, летописей и старины В. Д. Ермолин собрал здание из обломков и тем самым сохранил его до нас.
Живопись Древней Руси тоже достигла высокого уровня. Художники писали иконы, расписывали по сырой штукатурке (альфреско) церковные стены, украшали цветными рисунками (миниатюрами) и затейливыми заглавными буквами (инициалами) богослужебные книги и летописи. В живописной манере было много средневековой условности, но сила воздействия искусства была велика.
Очень богато было прикладное искусство, «узорочье» Древней Руси. В Киеве, Новгороде, Галиче, Смоленске и других городах найдено много мастерских, где «кузнецы злату и серебру» создавали шедевры ювелирного мастерства. Золотые украшения, расцвеченные немеркнущей цветной эмалью, тонкие изделия из серебра со сканью и зернью, с чернью и позолотой, изящная чеканка, художественная отделка оружия — всё это ставило Русь вровень с передовыми странами Европы. Недаром немецкий знаток ремёсел Теофил из Падербропа (XI в.), описывая в своей записке о различных искусствах («Schedula diversarum artium») страны, прославившиеся в том или ином мастерстве, назвал на почётном месте и Русь, мастера которой были известны за её рубежами своими изделиями
Во время нашествия Батыя жители городов прятали свои драгоценности в землю. До сих пор при земляных работах в Киеве и других городах находят эти клады, и по ним учёные восстанавливают облик прикладного искусства X—XIII веков.
Ярким явлением русской культуры начала XIII века было зодчество. Лёгкие и стройные соборы, выстроенные в Северо-Восточной Руси во второй половине XII — начале XIII века, — прекрасные воплощения радостного и свободного мироощущения их создателей. Летящая сквозь века лебединая стая владимирских храмов стала одним из великих чудес мировой культуры.
«Архитектура — тоже летопись мира: она говорит тогда, когда уже молчат и песни и предания», — писал Н. В. Гоголь. Памятники архитектуры предмонгольской поры рассказывают не только о художественных вкусах, но и о политических притязаниях их создателей. Гордость и самовластие владимирских князей отразились в их постройках не менее отчётливо, чем политические идеалы новгородцев в храмах, выстроенных на берегах Волхова.
И. Э. Грабарь
ИЗ КНИГИ «О ДРЕВНЕРУССКОМ ИСКУССТВЕ» [80]
80
Игорь Эммануилович Грабарь (1871—1960) — один из основателей советского искусствознания, член Академии наук и Академии художеств СССР. Выдающийся знаток и исследователь древнерусского искусства, И. Э. Грабарь был активным борцом за сохранение и реставрацию памятников истории и культуры. Его имя носит Всесоюзный художественный научно-реставрационный центр.
Одного взгляда на крепкие, коренастые памятники Великого Новгорода достаточно, чтобы понять идеал новгородца — доброго вояки, не очень обтёсанного, мужиковатого, но себе на уме, почему и добившегося вольницы задолго до других народов, предприимчивого не в пример соседям, почему и колонизовавшего весь гигантский север; в его зодчестве такие же, как сам он, простые, но крепкие стены, лишённые назойливого узорочья, которое, с его точки зрения, «ни к чему», могучие силуэты, энергичные массы. Идеал новгородца — сила, и красота его — красота силы. Не всегда складно, но всегда великолепно, ибо сильно, величественно, покоряюще. Такова же и новгородская живопись — яркая по краскам, сильная, смелая, с мазками, положенными уверенной рукой, с графами, прочерченными без колебаний, решительно и властно.
Обращаясь к суздальскому зодчеству, мы видим совершенно иное. Здесь сила не была идеалом, о ней не думали, её не искали. В противовес новгородским памятники суздальские прежде всего поражают своей стройностью, изысканностью и изяществом. Там искусство мужицкое, здесь аристократическое — не в смысле родовитости, конечно, ибо и тут и там строили мужики, — искусство тонких пропорций, изящных линий и причудливых узорных плетений. Суздальское узорочье, несмотря на всё его обилие, неназойливо, проникнуто чудесным чувством меры и несравненным художественным тактом. Если бы кто-нибудь вздумал убрать стены Николо-Дворищенского собора коврами из прилеп, он убил бы всю красоту храма; если бы с Дмитриевского собора сколоть всю его каменную резь, он всё ещё оставался бы прекрасным и стройным в своих певучих линиях, ибо его узорный покров только повышает его основную красоту, а не создаёт её. В Суздале нет ни одного памятника приземистых, упрямых новгородских пропорций: они всё стройнее, всё тоньше, и даже собор Юрьева-Польского, казавшийся единственным исключением, сейчас, после освобождения его от окружавших поздних пристроек и застроек, сразу вытянулся и стал по-суздальски стройным...