За Землю Русскую
Шрифт:
Другой был новгородец Сбыслав Якунович; этот много раз въезжал в самые густые полчища неприятелей с одним только топором и так бесстрашно рассекал толпы противников, что все дивились его силе и храбрости. Третий – Яков Полочанин, ловчий князя, – с своим мечом один ударил на целый полк неприятелей и так мужественно и крепко поражал их, что сам князь похвалил его.
Четвертый новгородец, именем Миша, собрав дружину соратников, пеший бросился в море и погубил три корабля шведов. Пятый был некто из младших воинов, по имени Сава; он наехал на большой златоверхий шатер королев и уронил его, подсекши столп, и тем возвестил победу полкам Александровым, которые, видя
Потери новгородцев были весьма незначительны: всего с ладожанами двадцать человек. Так недорого обошлась славная победа! Нам невероятными представляются эти известия, «да и немудрено, – замечает историк, – им дивились современники и даже очевидцы». Но чего не может совершить беззаветная удаль и самоотверженная любовь к родине, одушевленная надеждой на небесную помощь!
Успех русских много зависел от быстроты, неожиданности нападения. В страшном замешательстве и переполохе разноплеменные враги, обманувшись в своей надежде на богатую добычу и раздраженные неудачей, может быть, бросились избивать друг друга и продолжали кровопролитный бой между собой и на другом берегу Ижоры. Но более всего, без сомнения, победа зависела от личных достоинств вождя, который «бе побеждая везде, а непобедим николиже».
Недаром современники и потомство дали Александру Ярославичу славное имя Невского. Его орлиный взгляд, его мудрая сообразительность, его юный энтузиазм и распорядительность во время боя, его геройская отвага и разумно принятые меры предосторожности, а главное – небесное содействие ему всего вернее обеспечили успех дела.
Он сумел воодушевить войско и народ. Самая личность его производила чарующее впечатление на всех, кто его видел. Незадолго до славной Невской победы в Новгород приходил магистр ливонский Андрей Вельвен, «хотя видети мужество и дивный возраст блаженного Александра, якоже древле царица южская прииде к Соломону видети премудрость его.
Подобно тому и сей Андрияш, яко узре святаго великаго князя Александра, зело удивился красоте лица его и чудному возрасту, наипаче же видя Богом дарованную ему премудрость и непременный разум, и не ведяше како нарещи его и в велице недоумении бысть. Егда же возвратился от него, и прииде восвояси, и начат о нем поведати со удивлением.
Прошед, рече, многи страны и языки, и видех много цари и князи, и нигде же такова красотою и мужеством не обретох ни в царех царя, ни в князех князя, яко же великий князь Александр». Для объяснения тайны этого обаяния недостаточно указания только на отвагу и предусмотрительность.
Одновременно с этими качествами в нем было нечто высшее, что неотразимо влекло к нему: на челе его сияла печать гения. Как яркий светильник, горел в нем явно для всех дар Божий. Этим-то даром Божьим все любовались в нем. Прибавим к этому его искреннее благочестие. Подобно слову Божию о Немвроде, он также был воин «пред Господом». Вдохновенный вождь, он умел вдохновлять народ и войско.
Всего ярче отражается светлый образ невского героя в летописях, писанных большей частью
Изображая его подвиги, они сравнивают его с Александром Великим, с Ахиллом, с Веспасианом – царем, пленившим землю иудейскую, с Самсоном, с Давидом, по мудрости – с Соломоном. Это не риторическая прикраса. Все это подсказано глубоко искренним чувством. Подавленный страшным нашествием татар, русский народ инстинктивно искал утешения, отрады, жаждал того, что хотя несколько могло бы поднять и ободрить упавший дух, оживить надежды, показать ему, что не все еще погибло на святой Руси…
И он нашел все это в лице Александра Ярославича. Со времени Невской победы он сделался светлой путеводной звездой, на которой с горячей любовью и упованием сосредоточил свои взоры русский народ. Он стал его славой, его надеждой, его утехой и гордостью. Притом он был еще так молод, так много предстояло ему еще впереди…
Римляне побеждены и посрамлены! – радостно восклицали новгородцы, – «не свея, мурмане, сумь и емь» – римляне и в этом выражении; в этом названии побежденных врагов римлянами народный инстинкт верно угадал смысл нашествия. Народ прозревал здесь посягательство Запада на русскую народность и веру. Здесь, на берегах Невы, со стороны русских дан был первый славный отпор грозному движению германства и латинства на православный Восток, на святую Русь.
Глава 7
Утверждение немецкого владычества в Ливонии. – Войны немцев с русскими. – Падение Пскова. – Удаление Александра из Новгорода. – Возвращение его в Новгород и война с немцами. – Освобождение Пскова. – Ледовое побоище. – Небесная помощь. – Религиозный характер борьбы. – Мир с немцами. – Значение Чудской победы.
Немедленно после победы над шведами Александру Ярославичу пришлось бороться с другими, еще более опасными врагами – немцами.
На восточном побережье Балтийского моря, там, где теперь Лифляндская и Эстляндская губернии, с незапамятных времен жили финские и латышские племена. Этот край, известный под общим названием Ливонии, находился в зависимости от русских – от Новгорода и полоцких князей.
Там находились издавна русские владения. Ярослав Мудрый построил здесь город Юрьев. По берегам Двины полоцким князьям принадлежали две волости с городами Кукейнос и Герсик. Благодаря сношениям с русскими туземцы постепенно знакомились с их верой и обычаями.
Можно было надеяться, что весь край понемногу сделается русским православным. Но вот в XIII ст. здесь впервые появились немцы и стали силой принуждать ливонцев креститься. Папа объявил против них крестовый поход, обещая отпущение грехов всем участникам похода. Второй немецкий епископ – Бартольд прибыл в Ливонию со значительным отрядом.
– Отпусти войско домой! – говорили ему туземцы. – Убеждай словами, а не палками!
Но немцы не послушались ливонцев. На место убитого в бою Бартольда явился также во главе крестоносного ополчения новый епископ – Альберт. Этот замечательный человек отличался железной волей и необыкновенно проницательным и хитрым умом.