За живой и мертвой водой
Шрифт:
— Ну, конечно, я вас понимаю… — продолжал пружинить Тарас. — Условия не позволяли.
— Это не то. что у вас! — не мог успокоиться Богдан. — У вас детей в школу за уши тянут. И — бесплатно!
«Вот оно, в чем дело… — пронеслось в голове Тараса. — Богдан самолюбив до крайности. Слушая мой рассказ, он как бы примеривал мои поступки к себе: смог бы он все так придумать и сделать, или нет? Смог бы… Кроме одного — заполнить четвертую графу, подделав почерк под почерк врача. Потому что для него даже сама мысль о возможности такой
— Да, да, — охотно согласился он. — У нас, в Советском Союзе, даже дураков учиться заставляют. Хочешь не хочешь, а учись! Ничего не поделаешь. Такой закон для всех — всеобщее, обязательное, бесплатное семилетнее образование. — Хлопец насмешливо хмыкнул, вроде даже удивляясь такой нелепой системе, и подлил масла в огонь: — Если бы не война, так это мне в институт пришлось бы поступать.
Богдан сердито, недоверчиво, завистливо зыркнул на него.
— В институт?.. Ишь, какой прыткий!
— Так заставили бы, — простодушно заявил Тарас. — Думаете, по своей охоте… Я ведь не очень–то брался за учение. Ленивый.
Это, кажется, доконало Богдана. Помолчав, он спросил с угрюмой подозрительностью:
— Комсомолец?
— Как? — вроде не понял хлопец.
— В комсомоле состоял?
— Н–не… Я политики не люблю, не касаюсь.
— Вот это и хорошо! — сурово одобрил Богдан. — Чтобы у меня в сотне никакой политики и агитации, Слышишь?
— Не сомневайтесь, — успокоил его Тарас. — Держать язык за зубами я умею.
— А то я вас, восточников, знаю… — продолжал сотник. — Вы все там национально несознательные. Забыли, какого вы корня, рода. Есть у меня один такой… Как напьется, так и начинает: «Дружба народов, все нации равны…» Может, и ты так считаешь?
— Пьяный чего не скажет…
— Эге! Что у трезвого на уме…
— Насчет этого будьте покойны, пан сотник, — торопливо сказал Тарас. — Я капли в рот не беру. Как баптистский проповедник…
— Не крути! Я тебя про нации спрашиваю.
Тарас понял, что его загоняют в угол. Нужно было отвечать. Он озадаченно, глуповато хлопая ресницами, поглядел на Богдана.
— Насчет нации? Да?
— Ага. Как, по–твоему, все нации равны?
— Н–не! — отрицательно замотал головой Тарас, тяжело вздохнул и продолжал: — Какое может быть равенство? Я в Германии был, там мне все хорошо растолковали насчет наций: немец — человек, а украинец, поляк или, скажем, русский — это тупая скотина. Ведь недаром они за одного убитого немца расстреливают десять, а то и двадцать наших… Вот какой немец дорогой! Как можно равнять?
Сотник остановился, внимательно, оценивающе оглядел своими яростными серыми глазами неказистую фигуру спутника, видимо,
— Снова крутишь? Дурачком прикидываешься? Я тебе не бауэр, меня не обманешь.
Тарас растерянно и виновато пожал плечами.
— Скажите, если что не так, пан сотник. Может, я что ляпнул языком, не подумав. Каждый человек может ошибаться…
Неожиданно плотно сжатые губы Богдана задрожали в улыбке, глаза подобрели, но он тут же справился с собой, сказал жестко:
— Ты хороший штукарь. Я тебя насквозь вижу. Понял? Так вот, слушай. Забудь про свой комсомол, дружбу народов и все, что тебе Советы в голову напихали. Ты — сознательный украинец, борец за самостийну Украину, стрелец УПА. Родом ты будешь не из Полтавской области, а откуда–нибудь с Волыни. Ну хотя бы с самого Ровно. И чтобы никакая собака не знала, что ты восточник, совет. Так тебе лучше будет… Понял?
— Как прикажете, пан сотник…
— Не пан сотник, а — друже сотенный, друже Богдан. Так меня надо называть, друже Карась. Молитвы знаешь?
— Отче наш… Хватит?
— Научу еще… — смягчился Богдан. — Меня ты не бойся. Говори все, что думаешь. Но только с глазу на глаз. Меня ваша большевистская агитация не берет… С остальными — ни слова.
— Ясно, друже Богдан. Можно вопрос задать?
— Говори.
— С кем будем воевать?
— С немцами и поляками.
— А поляки что? — удивился Тарас. — Они за немцев разве?
Лицо Богдана порозовело от прилива крови, на лбу вздулась вена. Он снова почувствовал в словах хлопца подвох, насмешку,
— Запомни, друже Карась, у украинцев три врага — немцы, поляки, москали–большевики.
— Ого! До черта врагов! А друзья?
— Америка, — не сразу и как–то неуверенно ответил сотник. — Америка богатая, сильная держава, она нам поможет.
Тарас кивнул головой, задумался на секунду и снова спросил:
— Друже Богдан, вот я тут немного не понял вас. Скажем так, среди украинцев ведь тоже есть коммунисты. Много! Так они кто нам будут — враги, друзья?
— Враги! — почти крикнул Богдан. — Но украинцев мы перевоспитаем, сделаем сознательными.
— Это можно! — бодро согласился Тарас. — Это в два счета!
— А кто не захочет принять национальную идею, с теми у нас разговор короткий. Для таких у нас эсбе есть.
— Это что, вроде гестапо?
— Еще лучше.
Тарас засмеялся:
— Ну, тогда дело пойдет! Вешать их будем или расстреливать?
— Как придется…
— Я понимаю, друже Богдан, что под рукой окажется — веревка пли винтовка. Вот потеха будет. У немцев от смеха животы полопаются.
— Почему?
— Ну как же! Немцы хотели наш народ уничтожить. Скажем правду — побили многих, но все–таки всех отправить на тот свет не сумели. Времени им не хватило. А теперь мы сами своих будем вешать и расстреливать. Комедия!