За звездным горизонтом
Шрифт:
У меня в голове загорелась красная лампочка. «Знает. Он всё знает!» — подумал я.
Но что было делать? Контрразведка говорила ни в коем случае не вступать в противоборство. А что делать? Продолжать игру?
Похоже, другого выхода у меня просто нет. В коридор лучше не выходить — там ему будет куда проще со мной разобраться. Кстати, почему он этого не сделал именно там, перехватив меня по пути обратно? Можно было бы поднять шум, но парни попутчики будут заторможенные после самогона… а что, если он их перебьёт? Как дальше с этим жить?..
И вдруг я всё понял.
В коридоре был риск случайных свидетелей. А в купе всё можно было сделать тихо — и до завтрашнего обеда никто бы не обнаружил, что на нижней полке едет труп… а потом? А что потом? Пока военные медики и судмедэксперты разобрались бы в причине смерти — он бы уже проделал свой путь до конечной, а там бы скрылся.
Дальше со мной произошло нечто ещё более интересное. Только что я был на грани то ли паники, то ли стопора. Но вот я успокоился. Разум стал ледяным. Я вдруг узнал давнюю знакомую — смерть, но впервые мы с ней столкнулись в тихом и вроде бы безопасном купе.
Митяй продолжал улыбаться, имитируя озабоченность с ноткой растерянности.
А я вдруг понял, что мне надо делать. И что мой единственный шанс именно в этом.
Я улыбнулся в ответ и сел рядом.
— Да, смотри-ка, оказывается, у меня новое… — слово «издание» я договорить не успел.
Митяй как бы невзначай приблизил рукав к моему лицу. Я не сопротивлялся, и даже попытался изобразить вдох, напрягая диафрагму так, чтобы за счёт живота увеличить грудь. А потом молниеносным движением перехватил его руку и плавно довёл её до его собственно рта и носа.
Видимо, его ошибка была в том, что он не видел во мне серьёзного противника. Скорее всего, он вычислил, кто я такой: обычный служака, которого использовала контрразведка.
Никто не мог предугадать того, что в минуту крайнего стресса у меня откроются супер-способности!
Митяй успел рефлекторно сделать полвдоха. Потом задержал дыхание, лёгким, но мощным движением отшвыривая меня к противоположному концу полки. Толчок был таким сильным, что из меня дух вышибло, и некоторое время я беспомощно ловил ртом воздух.
Но это было последнее, что успел сделать Митяй.
Его глаза закатились. Он медленно осел на продавленную моей головой подушку.
Я кое-как восстановил дыхание, после чего трясущимися руками достал заветный карандаш и сжал торцы. Что-то хрустнуло внутри. Оставалось надеяться, что сообщение ушло.
Пересиливая себя, я подобрался к Митяю и, выдернув брючной ремень, начал методично скручивать ему руки.
…
— На случай, если передумаете — просто зайдите в ближайшее управление, — сказал подполковник, которого звали Александр Михайлович; в этот раз он мне представился, — что сказать дежурному вы теперь знаете. Мы вас будем очень ждать.
— Спасибо, — кивнул я в ответ, — но не передумаю. Точно.
— Жаль, — подполковник вздохнул, — правда, жаль терять такие кадры… что ж, надеюсь, что в другой
— Служу делу Революции! — автоматически ответил я.
— Вольно-вольно… — кивнул офицер, — что ж. С нашей стороны мы гарантируем ваше поступление на технологический факультет. Плюс стипендию от Революционного Комитета.
Я удивлённо округлил глаза.
— Да, Гордей, вам не придётся больше голодать. И вы это заслужили.
Глава 4. Место вечной ночи
Навигаторы — особая каста на корабле. Не то, чтобы у них было больше прав или особенный доступ к благам — в этом смысле все члены экипажа были равны — но вот уважения и внимания к ним действительно было больше. Многие из них успели побывать «настоящими» космонавтами, то есть участвовали в космических миссиях ещё до того, как была запущена программа расселения, обещанная Хромовым. К навигаторам принадлежал и Координатор.
Гордей впервые был в навигаторской, которая непосредственно примыкала к ходовому мостику. Собственно, самих мостиков было два: все критически важные структуры корабля, включая главный блок реактора, дублировались. Но один из мостиков стоял законсервированным, лишь раз в полгода подвергаясь регламентной проверке на полную работоспособность.
Навигаторская располагалась существенно ближе к центральной оси «Москвы», соответственно, сила тяжести там едва достигала половины привычной. Так было сделано для того, чтобы обеспечить изолированный доступ к резервным аналоговым системам, которые даже теоретически не должны были соприкасаться с электромагнитными полями, возникающими в тех секторах корабля, где использовались цифровые технологии.
При этом цифровые терминалы на ходовых и в навигаторской были. Именно терминалы — а не сами вычислительные устройства, конечно. Они были соединены с другими системами и Главным цифровым ядром единственным каналом, который мог быть перерезан физически с помощью направленных зарядов и даже режущих поверхностей под нагрузкой. Эти средства изоляции управлялись исключительно механическими средствами, а рукоятки контроля находились в навигаторской и на ходовых.
Коммуникаторы в этот сектор корабля проносить было запрещено, категорически. Именно поэтому, чтобы не задействовать коммуникационные каналы цифровых терминалов, Гордей был вынужден лично подняться в навигаторскую.
Возможно, это был первый раз более чем за век полёта, когда в навигаторскую поднимался член экипажа с другой специализацией. Однако доступ, предоставленный Управлением, сработал безотказно.
Дежурного навигатора смены он узнал. Это был Дмитрий, они часто пересекались в прошлом десятилетии, когда Гордей увлёкся гимнастикой. Навигатор до отлёта был чуть ли не профессиональным спортсменом, выступавшим на международных соревнованиях от армейского клуба, и сохранил это своё увлечение. Даже больше того: он совершенствовал навыки, добившись невероятных достижений, и охотно помогал другим сделать первые шаги в этом виде спорта.