Заарканить невесту-девственницу по каталогу

Райли Алекса

– Это одна из овец, которых мы разводим здесь, как домашних питомцев. На самом деле, у нас

их недостаточное количество, чтобы зарабатывать на их шерсти, поэтому мы жертвуем ее

вязальному кружку в городе, а они используют ее, – я иду с Клэр к дальнему стойлу и вижу,

лежащую на полу овцу.

Когда мы подходим к ней, она немного пугается, но я кладу ладонь на нее и ощущаю ее живот.

Ягненок действительно перевернут по моим ощущениям, и я осматриваю ее,

чтобы узнать,

насколько та близка к родам.

Подняв глаза, я замечаю, как Клэр опускается на сено рядом с Пушинкой и укладывает ее

голову себе на колени. Она начинает мягко поглаживать ее и тихо мычать, пытаясь успокоить

будущую мамочку.

– Думаю, слишком поздно переворачивать ягненка, так что сначала выйдут ноги. Это будет

болезненно для мамы, поэтому если хочешь помочь, тебе нужно подержать ее для меня.

Клэр поднимает глаза, и я замечаю грусть на ее лице, но она быстро исчезает, и Клэр кивает,

теперь уже решительно настроенная помочь. Она удерживает Пушинку и начинает с ней

болтать, как будто та настоящая мамочка, собирающаяся родить.

– Ты можешь сделать это, Пушинка. Я знаю, ты можешь. Смелее. Мы поможем тебе.

Такой ее образ, кажется, что–то плавит внутри меня, и мысли о ней с нашими детьми

проносятся в моей голове. Я отмахиваюсь от них до того, как замечтаюсь, считая, что мне

нужно сосредоточиться на том, чем мы тут заняты. Я принимал несколько раз роды в тазовом

предлежании, и это никогда не было легко. Тогда мы потеряли очень много мамочек, так что

такого рода события всегда волнительны.

– Ладненько, мамуля. Давай–ка поможем нашему малышу.

– Как мы его назовем?

Я поднимаю взгляд на Клэр, которая держит ягненка, очищая его. Роды заняли несколько часов,

и они были трудными для всех нас, но Пушинка вышла из всего этого победителем, и теперь у

нас появилось новорожденное прибавление к ферме МакКалистеров.

– Как ты захочешь, детка. Это девочка.

Клэр лучезарно улыбается мне, и это самое милое зрелище. Она помогает ягненку начать

кормление, и когда мы устраиваем их, она встает рядом со мной.

– Она похожа на маленький комочек хлопка. Могу я назвать ее Хлопушкой?

Это слишком. Я обнимаю ее и притягиваю к себе.

– Да. Думаю, Хлопушка идеально подходит. Пушинка и Хлопушка. Это охренеть какая милость.

Клэр игриво шлепает меня по руке, когда мы выходим из стойла, давая возможность мамочке и

детенышу немного поспать. Мы возвращаемся рука об руку обратно в главный дом, и к этому

времени, ночь уже опустилась на ферму. Звезды показались на небе, и все кажется романтичным

только

от ее присутствия здесь.

Заняло несколько часов, чтобы появилась Хлопушка, и уже поздно, но я все еще помню о том,

что обещал ей. И я намерен сдержать обещание.

BEAUTIFUL BASTARD

Когда мы добираемся до дома и проходим внутрь, я оборачиваюсь и запираю замок на двери.

Этот звук вынуждает ее оглянуться на меня, и я практически ощущаю, как набирает скорость ее

сердцебиение.

– Думаю, нам обоим стоит принять душ перед тем, как лечь в постель.

Она смотрит вглубь коридора, где находятся ванная и спальня, а потом снова переводит взгляд

на меня. Я замечаю нервозность в ее взгляде, но она едва заметно кивает, и этого достаточно,

чтобы заставить меня подойти к ней. Я заключаю ее в свои объятия и жду, когда она посмотрит

на меня, встречаясь со мной взглядом. Я хочу, чтобы она всегда чувствовала себя со мной в

безопасности.

– Позволь мне помыть тебя, детка. Просто показать, насколько я хорош для тебя. Предоставить

тебе причину выйти за меня в пятницу. Не только потому, что тебе нужно, но и потому что ты

хочешь этого.

– Кэш, – шепчет она, и с моим именем идет так много всего. Нервная потребность и робкое

желание смешиваются вместе.

– Ты доверяешь мне? – спрашиваю, мне нужно знать это и услышать от нее.

Она улыбается, и я вижу по ее глазам ответ до того, как она произносит его.

– Да.

Я сгребаю ее в объятия и несу в хозяйскую ванную. Усаживаю ее на островок рядом с

раковиной и ухожу к душу, выкручивая все головки, чтобы дать воде нагреться. Когда с этим

покончено, я возвращаюсь к ней и вижу, как она сидит и прикусывает губу.

Я расстегиваю свою рубашку, одновременно скидывая ботинки. А потом я остаюсь только в

одних джинсах. Она прикусывает губу, пока рассматривает меня, достигая взглядом моего

ремня, и это сводит меня с ума. Просто один взгляд на мне, будто она не может оторвать глаз,

доводит мне до безумия.

Когда мой ремень оказывается расстегнут, я вжикаю молнией на своих джинсах и стаскиваю их

с бедер вместе с боксерами. Хорошо, что пошел до конца и показал ей всего себя, поскольку я

последний мужчина, которого она будет видеть остаток своей жизни.

Стоя перед ней обнаженным с твердым, изнывающим членом, указывающим на нее, я ощущаю

себя богом. Она смотрит на меня широко–распахнутыми глазами. Она облизывает свои губы, и

мне требуется вся сила воли, чтобы оставаться на месте.