Забава

Киншоу Эва

Джон, положив руку на спинку сиденья, повернулся к ней.

— Ты сегодня была очень тихой, Торри.

— Это все шампанское виновато, — вздохнула она, а про себя подумала: просто я устала от борьбы. Видимо, пришло время покориться.

— И это никак не связано с тем, что я сказал тебе перед вечеринкой?

Торри не подняла глаз.

— Связано, — в ее голосе не было ничего, кроме безмерной усталости.

— Прошу извинить.

— Извинить? — прошептала она, удивленно подняв глаза.

Лунные блики играли в его светлых волосах и смягчали черты лица. Он сидел, глядя прямо

перед собой, и она не могла видеть выражения его глаз.

— Этого недостаточно? — наконец спросил Джон.

— Для того чтобы я пришла в себя — нет. — Она сказала это медленно и спокойно. Ее лицо, залитое призрачным светом луны, казалось совсем юным. — Так на какое число мы назначим помолвку?

— Я должен посмотреть свое расписание, — сухо ответил Джон.

Торренс закрыла глаза.

Я надеялась, говорила себе она, что ты будешь честным со мной и положишь конец этому фарсу, и только поэтому спросила о помолвке. Но почему бы мне самой не покончить с этим? Чего я жду? Чуда?

Она резко выпрямилась.

— Отвези меня домой, пожалуйста.

— Торри…

— Пожалуйста. Я устала, — настойчиво повторила она.

Он заглянул ей в лицо, и что-то в его взгляде заставило ее опустить ресницы. Потом он сухо улыбнулся и завел мотор.

Всю обратную дорогу они молчали. Казалось, было слышно тиканье часов.

Подъехав к ее дому, Джон не вышел, даже не выключил двигатель, только коротко бросил:

— Я позвоню.

Торри выскользнула из машины и, не оборачиваясь, вбежала в подъезд.

10

На следующее утро неожиданно появилась Грейс. Просунув голову в дверь офиса Торри, она весело объявила:

— Все! С дельфинами покончено! Молю бога, чтобы они тебе понравились!

— Грейс! Что за чудеса! Входи, я так рада тебя видеть. Как тебе удалось так быстро справиться с ними?

— О, я давно поняла, что отсутствие денег — лучший стимул в работе, — расхохоталась та. — Одного дельфинчика я принесла с собой, — она поправила тяжелый сверток, который прижимала локтем к боку, — а остальные ждут в машине.

Посмотрев работу, Торренс нашла ее очень удачной и тут же удвоила заказ.

— Пойдем перекусим вместе, — порывисто предложила она.

— Теперь моя очередь угощать! — шутливо воскликнула Грейс.

— Чепуха, когда мы с последний раз виделись, ты все время стояла у плиты. Так что не спорь.

Во время ланча они безмятежно болтали, пока Грейс не поинтересовалась:

— А как поживает Джон?

— Прекрасно. Разве ты с ним с тех пор не виделась?

— Нет. Иногда мы месяцами не встречаемся. А ты… А он… Вы все еще вместе? — Грейс явно чувствовала себя не в своей тарелке.

Торри, подумав, со вздохом ответила:

— Настолько, насколько это возможно.

— Ты не хочешь мне рассказать? — мягко спросила Грейс.

— Я…

— О том, что я передам это Джону, и речи быть не может. Конечно, он мой друг, но ты… тебя я тоже считаю своей подругой.

— Спасибо, — улыбнулась Торри и, к собственному удивлению, тут же все рассказала Грейс. — …И когда я узнала, что контракт уже подписан, что он… что я… была для него лишь забавой… — Голос ее прервался. — Знаешь, я никогда не понимала

поговорки, что оскорбленная женщина страшнее черта, а теперь готова подписаться под каждым ее словом.

— Мне кажется, все дело в том, что ты просто влюбилась в него, — осторожно сказала Грейс.

— Я совсем недавно осознала это. — Торри отодвинула тарелку. — Сама не знаю, как это произошло. Чем больше я убеждала себя, что ненавижу его, тем сильнее влюблялась. Это трудно объяснить, но он стал смыслом моего существования, — беспомощно призналась она. — Когда его нет рядом, у меня все из рук валится, а когда он приходит, я то сгораю от желания, то просто готова его убить. — Она вздрогнула, как от боли, и, взглянув на Грейс, увидела, что та глубоко задумалась. — Прости, — сказала Торри, — я вовсе не собиралась нагнетать страсти. Думаю, мне остается только одно — сохранять между нами разумную дистанцию.

— И ты искренне веришь, что это возможно? — мягко спросила Грейс.

— Если бы я знала, чему верить, то не была бы сейчас в таких растрепанных чувствах. Пойми, дело не во мне, в конце концов, я переживу это. — Она вспыхнула. — Но он! Он не способен любить! Он… просто презирает женщин!

— Не горячись. — Грейс протянула руку и накрыла ладонью дрожащие пальцы Торри. — Определенного сорта женщин, возможно. По вполне понятным причинам. Джон весьма состоятельный и интересный мужчина, и у него есть все основания относиться с подозрением к некоторым из окружающих его… — Она замялась, подыскивая подходящее слово: —…соискательниц. Но мне случалось убедиться, что это распространяется не на всех. Знаешь, иногда мне кажется, что он… — Грейс умолкла, казалось, унесясь мыслями куда-то очень далеко, — презирает сам себя за то, что унаследовал от отца фатальную тягу к слабому полу. Видимо, в этом — причина его цинизма.

Торри смотрела на нее во все глаза.

— Единственный раз, когда я задела его за живое, — вспомнила она, — разговор касался именно этой темы. Джон спокойно объяснил, почему не любит отца, но ведь он избрал собственный путь, который очень сильно отличается от того…

Грейс перебила ее:

— Джон всем обязан исключительно самому себе и порой выказывает холодное равнодушие, равносильное оскорблению. Иногда он даже способен на провокацию, — Грейс вдруг зябко поежилась, — говоря, что это всего лишь психологический тест. — Она состроила гримасу и закончила: — И все-таки я не верю в то, что он к тебе безразличен.

— Я понимаю. — Торри сжала виски. — Но дело в том, что я слишком далеко зашла, доказывая ему обратное. Так что теперь вряд ли можно что-то исправить.

— Нет безвыходных ситуаций, дорогая.

— Возможно. — Она вздохнула. — Но что мне теперь делать?

— Наверное, просто любить его, — мудро заключила Грейс.

Эти слова весь день не выходили у Торренс из головы. Вечер она провела дома в ожидании звонка. Но Джон не позвонил.

Вместо этого он на следующий день заехал к ней в офис. Просто распахнул дверь, как накануне это сделала Грейс. От неожиданности Торри покраснела и порывисто встала, задев стоявший на ее столе керамический кофейник. Джон успел подхватить его почти у самого пола.