Забавная игра
Шрифт:
— Я, кажется, теряю интересного собеседника, — заметила Марго.
— Нет-нет, что вы!
— Повтори, что я сказала.
— Полный сюр. — Бад напрягся, судорожно соображая. — Марихуана, клопы.
— Значит, я все-таки не зря надрывалась. На этом и закончим, пожалуй. Поздно уже.
— Может, поужинаем завтра вместе? — промямлил Бад. — Найдем местечко потише, и вы мне снова расскажете про марихуану с клопами. Про это я готов слушать бесконечно.
Марго засмеялась, и этот бархатный,
— Бедные мои косточки.
— Скажите «да», — шепнул Бад, шалея от ее близости.
— А что мне еще остается? — Марго мягко высвободилась. — Ну, иди уже, иди.
Она буквально вытолкала его, слабо упирающегося, за дверь.
— Я позвоню вам. Завтра. Нет, сегодня. Уже сегодня.
— Спокойной ночи.
Он услышал клацанье замка и, опустившись на ступени, прижался пылающим лицом к решетке перил. Его ночи отныне не будут спокойными, ведь она сказала «да».
Сандра проснулась от грохота, раздавшегося прямо над ее ухом, и рывком села на кровати. Дождь барабанил в окно. В ослепительных сполохах молний метались тени растревоженных гардин. Гром бабахнул как из пушки и откатился, ворча.
Но Сандра уже ничего не слышала и не видела. Ее взгляд был прикован к трепещущему на ветру огоньку свечи, одиноко мерцающей посреди комнаты на полу.
— Кто здесь? — вскричала Сандра.
Мощный разряд грома потряс пустую комнату. Никого. Сандра соскочила с кровати, и, накинув халатик, подбежала к двери. Подергала ручку. Заперто. Она нашарила ключ на каминной полке и, подхватив свечу, выглянула в коридор.
Вереница крошечных огоньков убегала в темную глубь. Лукаво перемигиваясь, они манили за собой, затягивали в таинственный лабиринт, из которого нет возврата. Разум твердил: «Пропадешь!», — но ноги сами несли ее по холодным половицам, и сердце стучало в такт шагам.
Она знала, кто зажег для нее эти свечи, осветившие путь во мраке, чтобы она не заблудилась. Этот человек непостижимым образом сумел завладеть всеми ее помыслами, хотя она должна была бы презирать его. Сколько раз за сегодняшний день он доводил ее до бешенства, заставлял краснеть, бледнеть и кусать губы от досады. Забавлялся, как со многими другими до нее. И она понимает это, но все равно идет, трепеща, по первому же зову. Непостижимо! Но спросите бабочку, зачем она летит на огонь. Есть что-то, что сильнее доводов рассудка.
Одна из дверей в конце коридора была распахнута, как мышеловка в ожидании добычи. Грег стоял у окна в глубине комнаты. Его высокая фигура четко выделялась
— Грег!
Он обернулся.
— Я ждал тебя.
— Знаю.
— Только не надо ничего говорить. «День отошел и все с собой унес»
— У Китса он унес любовь.
Грег приподнял ее лицо за подбородок, пытливо заглянул в глаза. Сандра смело встретила его взгляд, который, казалось, проникал до самых глубин ее существа.
— Бог ты мой, сколько иллюзий! Никакой любви нет. Это всего лишь химера, раздутая поэтами-романтиками до размеров гигантского мыльного пузыря, который завораживает, переливается всеми цветами радуги, а ткнешь — брызги и пустота. Другое дело страсть. Она и кружит людям головы.
Он прикоснулся губами к ее губам. Они были горячи, как раскаленные угли, горячи и жадны. Комната завертелась перед глазами Сандры бешеным смерчем. Его руки колдовали над ней, заставляя плавиться, сгорать и возрождаться вновь, как птицу Феникс. Разгоряченные тела сплелись в сладостной схватке, в которой нет ни победителей, ни побежденных.
Гроза стихла так же внезапно, как и началась, лишь отдаленные отголоски грома да мерный стук капель по стеклу еще напоминали о ней. В комнате стало совеем темно. Сандра слышала прерывистое дыхание Грега и смутно различала в темноте очертания его тела. Только что оно было частью ее самой, жило и билось в ней, а теперь… Она вдруг остро ощутила свою наготу, нащупала скомканный халатик и прикрыла им грудь. Движение получилось суетливым и жалким.
— Не надо, не делай этого. Дай посмотреть на тебя.
Он щелкнул выключателем, комната озарилась мягким светом ночника. Сандра дернулась и плотнее прижала к себе халатик. Грег ухватил его за краешек и потянул. Ее руки безвольно упали вдоль тела, глаза непроизвольно зажмурились.
— Ну-ну, не надо так смущаться. Ты великолепна, даже сама не знаешь, насколько. Тебе вообще надо ходить голой, тогда твои совершенства будут куда заметнее.
— Ты смеешься надо мной!
Знакомый ехидный огонек в глазах, усмешка кривит губы. Она опять опоздала, не заметила перемены. И опять попалась.
— Ты легкая добыча, так и стремишься заглотнуть наживку. Грех не воспользоваться. А все оттого, что ты невнимательно читала Канта. Так ведь?
— Вообще не читала, — буркнула Сандра.
— И напрасно. Кроме всего прочего он дает один хороший совет: не вовлекайся и не вовлекай. Воспринимай мир, каков он есть — расчетливый, грязный и смрадный. А ты все силишься что-то изменить и других хочешь заставить делать то же. Обжигаешься, разбиваешь в кровь нос и опять бросаешься в бой. Ладно, мне-то что, это твой выбор, так хоть не жалуйся.