Забавные рассказы про великомудрого и хитроумного Бирбала
Шрифт:
Проходит он мимо одной лачуги и вдруг слышит, что там кто-то навзрыд плачет. Бирбал не мог пройти мимо. Подошел к двери, постучал и спрашивает:
– Кто тут плачет?
Дверь отворилась, вышел старик и, всхлипывая, ответил:
– А что вам до того, кто плачет? Ну, я плакал…
Бирбал не мог в темноте разглядеть человека как следует. Видно только, что старик, кожа на лице обвисла, спина согнулась, словно лук. Стал Бирбал у старика выспрашивать: отчего-де посреди ночи плачешь?
Но старик заупрямился.
– Ну, что толку рассказывать? Перед чужим человеком свое горе изливать – только себя унижать.
Бирбал обещал ему помочь, и старил поведал
– Ладно, коли желаете знать – слушайте. Мне уже семьдесят стукнуло. Дал мне господь одного сына, и тот помер, и хозяйки моей уже нету в живых. Остался я один, как перст, некому ни поесть подать, ни прибрать, ни помочь, в чем надо. Сын-то, пока жив был, зарабатывал, на обоих хватало. А мне одному невмочь, как ни тружусь, а больше чем три-четыре пайсы [45] никак не заработаю. Нет такого счастливого дня, когда бы я поел досыта и заснул спокойно. И еще сушит мое сердце тоска по сыну. А последние три дня сижу не евши, живот подвело. Ну не стерпел я муки, заплакал.
45
Пайса – мелкая монета.
«Поздняя ночь, темень, кругом ни души – как ему сейчас поможешь? – подумал Бирбал. – Пускай он лучше придет ко мне домой поутру».
– Дядюшка! Сейчас время ночное, вы уж до утра потерпите, а спозаранку приходите в диванхану [46] . Меня зовут Бирбал.
И пошел своей дорогой. А старик лег в постель, но всю ночь глаз не сомкнул – все ждал, не мог утра дождаться.
Только солнце поднялось, он заковылял к дому главного советника. Бирбал сердечно принял старика, угостил его вкусными яствами. Когда старик вволю поел и попил, Бирбал сказал:
46
Диванхана – приемная дивана, главного советника падишаха.
– Дядюшка, сегодня я дам вам денег на расходы только на две недели. А вы за это время приготовьте из куска сахара леденец, чтобы он был похож на алмаз. Принесите его мне, а там я скажу, что дальше делать.
Старик, благословляя Бирбала, пошел домой. Дней восемь-десять он трудился над сахарным леденцом, гранил, выравнивал, наводил блеск, пока тот не стал похож на алмаз. Тогда он отнес его Бирбалу. Долго разглядывал его Бирбал, вертел и так и этак – сахар и впрямь ну точь-в-точь алмаз, вроде бы даже лучше, чем настоящий.
– Дядюшка, приходите завтра. Мы с вами пойдем к падишаху. Я продам ваш алмаз, и вы получите много денег.
На другой день Бирбал со стариком рано утром отправился во дворец. Падишах подумал, что, видно, неспроста Бирбал пришел в такую рань.
– Никак случилось что, Бирбал?
– Покровитель бедных! Я привел к вам мастера. Он принес чудесный алмаз, хочет его продать. Камень вам понравится, я-то уж знаю. – И Бирбал подал падишаху алмаз.
Падишах со всех сторон оглядел камень.
– Бирбал! Алмаз чудо как хорош, но скажи старику, чтоб пришел через два часа.
Когда старик вышел, падишах велел Бирбалу отдать алмаз на проверку. Бирбал пошел будто бы исполнять приказание. Походил-походил и вернулся во дворец.
– Владыка мира! Не сомневайтесь, алмаз хороший. Вот возьмите камень.
Падишах был доволен ответом, но все-таки предостерег Бирбала:
– Перед тем как купить алмаз, проверь его еще раз.
– Владыка
Падишах спрятал камень во рту. Пришло назначенное время, и старик приковылял в дарбар. Бирбал уже ждал его.
– Покровитель бедных! Глядите, вот и хозяин алмаза явился. Что ему ответить?
– Бирбал! Ведь я же отдал его алмаз тебе? – спросил падишах.
– Ваше величество! Вы держали его у себя, – решительно возразил Бирбал.
Падишаху и самому казалось, что Бирбал прав. Непонятно, куда же девался алмаз? Долго искал он его, но так и не нашел. Да и как он мог найти алмаз – ведь тот незаметно растаял во рту у падишаха.
Наконец падишах сказал:
– Что ж, Бирбал, узнай цену алмаза да не торгуйся.
Бирбал спросил у старика, сколько стоит его алмаз.
– Господин советник! Истинная цена моему алмазу – две тысячи мухуров [47] , и еще двести мухуров я прошу для себя – это мой барыш.
– Хватит тебе и пятидесяти мухуров барыша, – ответил Бирбал.
– Господин! Коли согласны на барыш в две сотни, сделайте милость – берите алмаз, а не то отдавайте мой товар.
Бирбал упрямо торговался и наконец сказал в сердцах:
47
Мухур – старинная золотая монета достоинством в шестнадцать рупий.
– Ну, чего уперся? Ладно, бери сто мухуров.
Но старик – достойный ученик своего наставника – не уступал. Сделав сердитое лицо, он проворчал:
– Эх, господин советник! Что же вы меня, бедняка, так прижимаете? Двести монет, и ни каури [48] меньше – вот мое последнее слово.
Падишах не знал местного языка [49] , слушал он, слушал их споры и вышел из терпения.
– В чем дело, Бирбал? Что говорит старик?
– Владыка мира! Он говорит, что алмаз ему самому стоил две тысячи мухуров, и сверх того он хочет двести мухуров прибыли. Ну, я торгуюсь, даю только сто мухуров на барыш.
48
Каури – раковина, употреблявшаяся как мельчайшая разменная монета.
49
Падишах, придворные и чиновники говорили на фарси, который при могольских падишахах был государственным языком. Местное население пользовалось родными языками и наречиями.
Падишах махнул рукой Бирбалу, чтобы он замолчал, и велел казначею заплатить старому ювелиру две тысячи двести мухуров.
Старик заспешил домой, не чуя под собой ног от счастья. Идет он, шаркает ногами, а про себя все благодарит и благодарит Бирбала.
Вечером, когда, покончив с делами в дарбаре, Бирбал пришел домой, он застал у себя старика. Тот стал его благословлять:
– Слава вам, слава вашей мудрости, о почтенный господин советник! Господь щедро отплатит вам за добро, что вы делаете таким беднякам, как я. Нет на свете другого такого вазира – только у вас душа за народ болит.