Забавы Пилата

Шубин Юрий Дмитриевич

Через три секунды машина поравняется с ним.

Две… Одна…

Пилат четко представлял, как хлопнет лишенный глушителя «Макаров». Достанется и «кошелке».

Машина проехала мимо, не притормозив.

Пронесло?

Пилат чуть повернулся. Вспыхнули лампы «стопов». «Девятка» остановилась возле парадного. Распахнулась дверь. Сигарета подозрительного парня полетела на ступеньку, рассыпавшись искрами. Машина приняла пассажира и уехала.

В кармане щелкнул предохранитель. Курок встал на место.

Пронесло.

– А

у вас мальчик или девочка? – продолжала щебетать женщина.

– В смысле? – автоматически улыбнулся Пилат, посмотрев собеседнице в глаза. «Черт! Эта старая ведьма со мной заигрывает».

– Ну, колли?

– Мальчик…

Полученная информашка подтверждает «милицейскую версию».

«Большего из нее вытянуть не удастся», – понял Пилат и, попрощавшись с женщиной, удалился.

Однако террорист не учел одной простой истины: нет ничего страшнее обиженной женщины.

* * *

В дежурную часть отделения милиции поступил звонок от бдительной владелицы пуделька, проживающей «во взорванном подъезде».

– Милиция, майор Звягинцев, – устало представился дежурный, оттрубивший полсмены, за которые успело произойти ЧП. – Что случилось?

– Я хочу сообщить, что какой-то странный мужчина только что подходил ко мне на улице и спрашивал: не приезжала ли на место взрыва ФСБ?

– Ну и что в этом такого? – без видимого энтузиазма переспросил дежурный офицер.

– Мне кажется, он не просто так спрашивал. И глаза у него были такие холодные, злые. По сторонам зыркали.

– Хорошо. Как он выглядел? – спросил майор, чтоб отстала.

– У него шрам на лице был и волосы черные сзади в хвостик забраны, как у Гребенщикова. А уехал он на большой черной машине…

– Гребенщиков – это кто? – уточнил Звягинцев.

– Как кто? Музыкант. Борис Борисыч…

– Понятно, – безразличным тоном ответил майор, посчитав, что имеет дело с очередным весенним обострением психического заболевания. – Как вам позвонить?

Гражданочка продиктовала свой телефон. Дежурный записал его на клочке бумаги и, поблагодарив ее за помощь, повесил трубку.

– Что там? – спросил куривший в дежурке капитан.

– Да баба какая-то звонила из того подъезда, где наши подорвались. Говорит, мужик со шрамом спрашивал ее, не было ли там ФСБ.

– Хм… Ну и что? Херня какая-то. Ему-то какая разница! – усмехнулся капитан.

– Да крыша у них съехала! Таких звонков знаешь сколько!..

Листок с номером телефона женщины лег на стол. Майор поставил на него стакан с чаем и через десять минут забыл о звонке.

Бумага полетела в корзину.

* * *

Сухарик с Ольгой вернулись домой и, скинув обувь, устало опустились на диван. Такой тяжести и опустошенности они не испытывали, пожалуй, никогда. Но и на этом тяжелый

день не закончился, продолжая тянуться как резина. Сухарик оказался не прав, когда думал, что после появления Шрама и перестрелки милиция о нем забыла. О Сухарике не забыли, в чем ребятам удалось убедиться через какие-то полчаса после возвращения. И связано это было с тем, что до сих пор никто толком не видел Пилата (рядовой Архипкин не в счет) и не мог описать его внешность с достаточной точностью.

Никто из живых. Мертвые, разумеется, тем более ничего не скажут…

В дверь позвонили. Ольга испуганно замерла.

– Не открывай, – прошептала она. – Это опять бандиты.

Но звонок повторился с большей настойчивостью.

– Может, в милицию позвонить? – предложила девушка.

– Пойду посмотрю, – ответил Сухарик и, тихо ступая по полу, отправился в прихожую. Связываться с милицией ему не хотелось.

Не включая света, парень заглянул в глазок и… оторопел. В искаженном изображении человека в форме он узнал своего участкового инспектора капитана Ершова. За ним стоял еще один незнакомый милиционер с автоматом на плече.

«Ну все! Влип!» – подумал Сухарик, представляя, как холодно будет ночью в бетонной камере. Звонить в милицию не было необходимости. Гора сама пришла к Магомеду, черт бы ее побрал.

– Кто там? – для порядка осведомился парень.

– Участковый, – суровым голосом отрекомендовался капитан.

– А чего так поздно? – воспроизводя звук зевания, спросил Сухарик. – Я уже спать лег.

– Ничего. Придется проснуться, – без юмора ответил Ершов. – Откройте.

Сухарик повернул ключ. Участковый вошел в прихожую. Боец с автоматом остался на площадке.

– Здравствуйте. Вы Калякин Александр Викторович? – для проформы уточнил капитан.

– Так точно, – подтвердил тот.

– Один?

– Нет.

– Кто еще?

– Вы, – пошутил парень. – И подруга.

– А подруга случайно не Кольцова Ольга Владимировна будет?

– Так точно, – Сухарик недоумевающе посмотрел на милиционера.

– К вам обоим есть вопросы. Собирайтесь. Я буду ждать на лестнице, – казенным тоном произнес Ершов.

– Насовсем? – уточнил бывший арестант.

– Это как отвечать будете, – усмехнулся капитан. —

Да не волнуйтесь вы, скоро домой вернетесь, – пообещал он.

Это вселило надежду.

Ершов удалился. Сухарик захлопнул дверь и вернулся в комнату, где его встретила насмерть испуганная Ольга.

– Нас что – посадят? – моргая слезливыми глазами, спросила она и бросилась к Сухарику.

– За что нас сажать? – успокоил ее парень, хотя некоторые сомнения мучили и его самого: если захотят посадить, то обязательно «подберут», за что. Тем более когда есть из чего выбирать.

<