Забавы ради
Шрифт:
Но за все богатства мира Забава не призналась бы парню в этом. И сейчас, стоя в просторном коридоре отчего дома, девушка молчала. Но улыбалась.
– Привет! – вновь повторил Поликарп и шагнул еще ближе, крепче сжимая руки на талии девчонки. Чемодан, забытый, стоял на крыльце, цветы, тоже забытые, сжатые в сильной руке, запутались в кончиках волос за спиной девушки.
– Здравствуй! – тихо шепнула Забава.
Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть лицо парня. Увидеть глубокие морщинки вокруг глаз, которых месяц назад не было. Увидеть усталость в серо-зеленых глазах. И почувствовать
– Зачем приехал? Отдохнул бы, – с упреком проговорила Забава, но ее руки абсолютно неожиданно для нее самой улеглись на груди парня.
Поликарп промолчал, только рукой накрыл девичью ладошку и чуть сжал, пальцами вырисовывая одному ему известные узоры. Словно не мог не трогать ладонь с нежной бледноватой кожей и темным рисунком вен.
– Скучал, – наконец произнес Полик, и легонько прижался губами к изящным пальчикам.
Забава не смогла ответить, а все также молчала и только на ее губах играла ласковая улыбка, а глаза вспыхнули темными васильками.
– Глянь, мишутка, – раздался вдруг совершенно неожиданно хмурый голос из-за спины Поликарпа, – А фасад у этого тела так же хорош, как и вид сзади?
– Мама! – кажется, щеки Забавы вспыхнули алым цветом.
– А что «мама»? – искренне возмутилась женщина, поигрывая солнцезащитными очками и стоя на крыльце дома, – Мой Потап Михайлович знает, что смотреть на мужские фигуры я могу бесконечно, а вот трогать… Тут уж простите-извините, наше сердце отдано Поликарпову. На веки вечные.
– Люсенька, входи уже в дом целиком, – поторопил женщину Потап Михайлович – отец Забавы, – А Вы, молодой человек, почему чемодан не заносите? Раз уж жить к нам надумали, так у нас и на ваш гардероб места найдется. Дочь, а ты почто гостя в ливень в дверях держишь?
– Пап, а вы вообще обещали вернуться завтра, – спохватилась Забава и сделала шаг назад, собираясь отодвинуться от Поликарпа.
Но Соколов был категорически не согласен с решением девушки. Он двинулся вслед за ней, и, чуть повернувшись, обнял Забаву, вручив ей позабытый букет ярко-синих васильков. Приветливо улыбнулся родителям девушки и протянул руку отцу.
– Соколов Поликарп, – представился парень, – друг Забавы.
– И ничего не друг, – проворчала Поликарпова.
– Ты права, Василек, – ласково заметил Поликарп, – Я твой парень, молодой человек, бой-френд.
– Люсенька, – воскликнул отец семейства, – Подай-ка мое ружье!
Но угрозу в голосе значительно «подпортили» улыбка и глазах мужчины. Правда, рукопожатие было сильным и уверенным. Зато ответный взгляд Поликарпа сквозил уверенностью и уважением к родителям девушки.
– Папа! – возмутилась Забава, зная вспыльчивый норов отца.
– Спокойно, дочь! – вмешалась Людмила Валерьевна, – Папа сегодня добрый. Так ведь, мишутка?
«Мишутка» уже вовсю знакомился с другом дочери, задавая прямые вопросы и получая такие-же прямые ответы.
Спустя полчаса, чемодан с вещами Поликарпа красовался на пороге комнаты Забавы. Сам парень, переодетый в сухие вещи, сидел за кухонным столом. Людмила Валерьевна хлопотала у плиты, готовя обед. Забава накрывала на стол. А грозный глава семейства Поликарповых играл с четырехлетним чадом. Дарина – младшая дочь Поликарповых, с упоением
Поликарповы – старшие, уложив младшую дочь Дарину в детской, скрылись в своей спальне, оставив молодежь наедине. Родители Забавы Соколову очень понравились, при одном взгляде на них становилось понятным, что в семье царят уважение и любовь. Глядя на родителей Забавы, Поликарпу становилось понятным, в кого она такая красавица и умница. Но одного он не понимал. Не понимал причин, по которым девушка постоянно закрывается от него. Да, для парня оказалось приятным сюрпризом то, какие эмоции он смог прочесть в васильковых глазах после долгой разлуки. Последний месяц дался Соколову очень тяжело, несмотря на ежедневные звонки и беседы с милой ершистой зазнобой. Душевному равновесию способствовали ежедневные отчеты брата, которые начинались с уже привычных слов: «Ни с кем, нигде, никуда…». Благодаря Любомиру и его «Соколу» Поликарп узнал, что Забава учится в художке, подает надежды как молодой художник, но основной ее страстью является аэрография. Уж очень любит его Василёк рисовать на машинках.
Почему-то мысль об этом ее увлечении вызвала улыбку. И капельку предвкушение. Парню стало интересно, как же Забава поступила с его любимой ласточкой, которая уже месяц стоит в гараже у Кудесника.
За мыслями Полик не заметил, как провалился в легкую дрему. Ему было настолько уютно и хорошо этим вечером в обществе девчонки с васильковыми глазами, что все тело после сытного обеда, веселых бесед в приятной компании, а потом и ужина, словно погрузилось в тягучий кисель, отказывалось двигаться.
Прикрыв глаза, откинув голову на спинку мягкого дивана в гостиной Поликарповых, слушая и не воспринимая льющиеся из динамиков звуки старого выбранного ими к просмотру фильма, Поликарп Сергеевич понял, что домой он уже не попадет. Наглым образом напросится на ночь. Да и Забава его пока выгонять не собиралась. Попыталась пару раз сказать, что с дороги он устал и ему нужно бы домой, выспаться. Но не очень уж и настаивала, а сам Соколов не мог пока уехать, не мог и все тут.
Размышления, которые потихоньку складывались в план завоевания сердца Забавы, прервало едва ощутимое прикосновение к чуть отросшей щетине на правой щеке. Поликарп даже подумал, показалось. Но нет, касания, пусть и едва ощутимые, ему не снились, а были вполне реальными.
Веки медленно поползли вверх, просто, чтобы позволить глазам убедиться, что он не спит. Темно-синий взгляд и немного растрепанные рукой волосы заставили Поликарпа окончательно убедиться, что это не сон. И веки вновь сомкнулись, будто бы подталкивая девушку продолжить свое занятие.
Минуту, вторую ничего не происходило. Поликарп уже начал клясть себя последними словами за то, что открыл глаза, но кончики пальцев Забавы коснулись его лба, скользнули по носу, пробежались по губам и замерли на щеке. И парень выдохнул. А на губах заиграла легкая нежная улыбка.