Забавы вокруг печки. Русские народные традиции в играх
Шрифт:
А еще говорят, как лягушки в болоте начнут стрекотать, так это они дождя у отца своего, Господа Бога, просят. Потому змей да лягушек нельзя убивать, нето дождя не будет». Слушают ребятишки дедушку, слушают, да так за рассказами незаметно для них день и пройдет.
Если робятенки кому из взрослых будут досаждать, скоро ли говенье кончится, отец им скажет: «Вон на той неделе Сороки, а там и средокрестьё будет, ужо-тко я вам покажу как говиньё-то переломицца!» Челядёшка среды этой ждет не дождется: «Тять, а тять, скоро говиньё ломаться будет?» Вот срок подойдет — середина поста наступит. Отец с утра челядёшек и спрашивает: «Ну, дети, хотите послушать, как говиньё-то переломицца?» —
Кто постарше, те в этот день с утра пораньше по домам идут — хозяев со средокрестьем поздравлять. В каждом доме поют песенку:
— Половина поста преломилася, Вторая — за овин схоронилася, Третья треснет. Подай нам крестик! Не режь, не ломай, Лучше весь подавай!А хозяева каждому гостю по «крестику» дают — так печенье называется, которое в этот день пекут. Оно с виду на крестик похоже, потому и название такое.
Мама в этот день с утра печет «цивилюшки» и «крестики». «Цивилюшки» — это такие маленькие булочки. Дети их возьмут, на столбиках изгороди разложат по одной, отойдут в сторонку и ждут. Чью «цивилюшку» первой какая-нибудь птица поклевать сядет, тот в этом году во всем первый будет. Взрослые девушки тоже иногда так ворожат: куда птица с «цивилюшкой» полетит, там и живет суженый-ряженый.
А в обед за столом мама всем по «крестику» раздает. В каждом крестике что-то запечено. Нужно крестик свой взять и на голове у себя разломить, а потом посмотреть, что там внутри находится. Коли монетка попадется — богато жить будешь, коль печинка (кусочек глины из печи) — печально, коль крестик из лучинок — будешь болеть или даже умрешь, коль зернышко — богатый урожай получишь (если хозяину этот крестик попадется) или хорошим крестьянином будешь (если челядёшке). Каждый свою долю другим показывает, все обсуждают, вместе радуются и горюют.
Весной, когда сено заканчивается, взрослые посылают челядёшек на гумно солому мять на корм скоту. Ребятёшки по соломе бегать зачнут, бороться на ней да кувыркаться. А потом в «хоронюшки» игру затеют. Выберут «водилу», из гумна его выпроводят, а сами по разным углам в солому зароются. Вот водила их в соломе и ищет. Когда всех найдет, кроме последнего, этого хитреца все вместе, «докатом» искать начнут. Как найдут, он тогда водить станет.
Девочки в «бусеринки» играть любят. Возьмут в сарае груду опилок, намешают в нее бисеринок или пуговиц, разгребут на несколько кучек — по числу игроков, и начинают в опилках «бусеринки» искать. У кого больше в кучке окажется, та и выиграла.
Идет ребятня по улице, видит- у изгороди высокий омёт намело: «Робя, давай кобурёшаться!» Снимут с изгороди верхнюю перекладину и начнут через забор в омёт перепрыгивать: кто спиной кувыркнется, кто брюхом, кому за шиворот снегу попадет. Смеху и веселья-то! Покобурешатся, покобурешатся, а там, глядишь, «комками» бросаться станут — в снежки играть.
Самая строгая неделя поста наступает после Вербного воскресенья. В этот день челядёшек, которые заспятся, мама, придя с заутрени, вербными прутиками хлещет и приговаривает: «Не я бью —
Вербные веточки — вици — с пушистыми почками «барашками» ребятня загодя заготавливает. Говорят, кто «барашков» наестся, того лихорадка — злая, худющая тетка с растрепанными волосами — не тронет. Так что пока челя-дёшки вербу ломают, у них животы как барабаны от «барашков» станут. Мама боится, как бы детоньки не расхворались, просит их, умоливает: «Не надо, дети, барашков исти! Я вам лучше сама барашков напеку!» Потому как похлещет она ребятёнков вербой, дает каждому несколько маленьких печенюшек-«барашков».
Вся неделя после Вербницы «страсти» называется. Для ребятни на этой неделе самый интересный день — четверг. Ранним утром, еще до солнца, старшие девушки бегают к речке, пока, как бабушки сказывают, ворон в ней своих детей не выкупал, и воды там набирают. Домой придут и давай малых ребят с печки тащить да этой водицей окатывать. Вода-то холодянка, от нее в дрожь бросает. В избе визгу, писку, шуму — кто спрятаться хочет, кто норовит в сени удрать. Но никому сухим не остаться — таков уж обычай.
Кого облили, тому на запястье нитку повязывают. Ее девушки затемно в этот день спрядут да в обратную сторону ссучат, не так, как обычно. Нитку носить надо, пока не изотрется. И пока она на руке, не страшны болезни.
А потом каждый начинает работу показывать, которой летом придется заниматься, чтобы устали не знать: кто «жнет», кто «молотит», кто «стирает». А уж самые маленькие челядёшки кукол пестуют — им всё одна работа!
А то прикажет тятя взять колоколец да трижды во все лопатки двор обежать и при этом звонить что есть силы да кричать погромче: «Около двора железный тын!» Тогда, говорят, скотинка в лесу не будет блудить, и зверю лихому будет не по зубам.
Мама спозаранку в лес за вересом ходит. Придет к лесу и скажет: «Царь лесной, и царица лесная, дайте мне на доброе здоровье, на плод и род!» Вересу наломает, домой принесет, чтоб никто ее по пути не приметил. Часть разбросает по двору и хлеву, чтобы дом уберечь от всяческой напасти, а другую часть утром зажжет на сковороде и скажет челядёнкам: «Ну-ко, скаците, от нецистой силы и бесов оцищайтесь!» Те и рады попрыгать и пошалить. Дым от вереса голову кружит, от него и радость и тревога на душе. Скоро чудо будет, скоро Боженька воскреснет!
Светлая Пасха
Так за забавами и играми для детворы незаметно и Великий пост промелькнет. Зазвонят колокола, народ разряженный в пух и прах по улицам к церкви двинется. Там людей тьма-тьмущая, со всей округи на праздник съехались. Ребятёнки туда-сюда снуют. У тех, кто поменьше, в руках платочки, а в платочках яичко крашеное завернуто — у кого желтое, у кого синее, у кого красное. Это их утром крестные одарили. Чуть обедня кончится, и народ по домам начнет разъезжаться, ребятня уж затеяла яичками биться: один яйцо возьмет в горстку, другой сверху своим яйцом его яйцо кокнет. У кого яйцо разбилось, тот его и отдаст. Иногда, чтоб не обидно, тут же его вместе и съедят.