Забери меня домой
Шрифт:
В общем, все вроде бы складывалось хорошо, но я очень волновалась. Как знать, вдруг Тимур не обрадуется новости, что я могу поехать вместе с ним? Быть может, он воспринимает наши отношения не так серьезно, как я; быть может, он хочет уехать и просто оборвать все мосты? Сомнения мучали меня, жгли и разрывали изнутри. Я просыпалась и засыпала с мыслью о будущем, представляла, как это будет и тут же заставляла себя прекратить это делать.
Я понимала, что после оглашения новости замечу даже малейшее сомнение на лице Тимура, даже тень недовольства и, как мающаяся героиня из классического произведения знала,
Раздался звонок в дверь, от которого я встрепенулась. И немудрено, ведь ждала, что загремят ключи в замочной скважине – давно выдала Тимуру собственный экземпляр, а от этого, нежданного звука словно повеяло прохладой. Неприятностями повеяло. Так что к двери я направилась, собирая весь внутренний ресурс на противодействие этим самым неприятностям.
Предчувствие не обмануло – на пороге стояла Тамара Игоревна. В последний раз я видела ее, когда Тимура отпустили из полиции и не могу сказать, что была расстроена этим фактом. Что-то подсказывало, недовольна Тамара Игоревна выбором сына – даже София с некоторых пор смотрит на меня волчонком, и наше вынужденное необщение только идет на пользу моей психике. Но мама Тимура сейчас стояла передо мной и с этим следовало что-то делать.
– Добрый день, – я постаралась сделать свой голос дружелюбнее. – А Тимур пока не приехал.
И зачем я это сказала? Тамару Игоревну при упоминании сына перекосило и она сердито поджала губы. Как будто мне было мало глупостей, я решила еще объяснить свои слова:
– Просто подумала, что вы к нему пришли… За ним пришли…
Ну да, будто Тимур пятиклассник и на репетиторство пришел. Я печально посоветовала себе заткнуться.
– Я зайду? – все в Тамаре Игоревне просто кричало, что если я не позволю, она выломает двери.
– Конечно, – я посторонилась. Женщина вошла и деловито огляделась. Я прямо-таки порадовалась тому факту, что совсем недавно сделала уборку, потому что от цепкого взгляда Тамары Игоревны точно бы не укрылась ни пыль, ни хотя бы подобие бардака. Не найдя к чему придраться, женщина пошла по коридору, позабыв даже разуться. И хоть на улице не было грязи, за ней я проследовала, негодуя от такой невоспитанности.
Попыталась намекнуть:
– У меня есть тапочки.
Мой намек разбился об откровенно враждебный взгляд возможной свекрови. Она походя заглянула в спальню и направилась на кухню. Не знаю, что ее возмутило – зажженные свечи, или же бокалы, но она презрительно фыркнула и села во главе стола. Локти она развела так широко, что сдвинула тарелки, нарушая идеальный образ вечера и, уверена, это было сделано специально.
– Ну, Лилия Викторовна, – мои имя-отчество Тамара Игоревна произнесла премерзким тоном, как бы подчеркивая свое пренебрежение, – пора бы нам и поговорить.
– Вы считаете? – я усомнилась, но все-таки села напротив этой наглой женщины. – Давайте тогда поговорим. О чем? Об успеваемости вашей дочери?
– Умничаешь? – Тамара Игоревна будто восхитилась. – Нет, мы, скорее, об успеваемости моего сына поговорим. По каким только предметам он у тебя успевает?
Я вся сжалась, чувствуя испуг и какое-то даже отчаяние. Вот он, разговор, которого страшилась
– Тимуру двадцать лет! У него вся жизнь впереди, а ты… Чего ты добиваешься? Старуха уже. Сколько тебе? Тридцать, сорок?
Я едва смогла разжать дрожащие губы.
– Двадцать восемь.
– Я и говорю – старородящая уже. Что ты можешь дать молодому парню?
Она несколько секунд подождала ответа и ухмыльнулась:
– Вот именно! Его чуть не посадили, он забыл о сессии и уже заговорил об увольнении. И все это из-за тебя. Что будет дальше? Он начнет торговать наркотиками? Хотя нет, – она взяла бокал за длинную ножку и покачала им в воздухе, – ты споишь его!
Казалось бы, я в собственном доме, в своем праве, но смотрела на Тамару Игоревну дикими от происходящего глазами и не знала, как ей возразить. Да что там, я боялась рот открыть, настолько все то, что она говорила, откликалось моим собственным страхам. Эта женщина нащупала мою боль и била по ней с невообразимой силой, так что было совсем непонятно – кто здесь хозяйка.
– Вы не правы, – набрав побольше воздуха, выдохнула я, но Тамара Игоревна угрожающе направила на меня стакан.
– Не смей! Я – мать и лучше знаю, что нужно моему сыну.
– И что ему нужно?
Она давила на меня, пыталась уничтожить морально и у нее это выходило. Мне стало тошно, неприятно, но вместе с тем, сдаваться не хотелось.
– Молодая жена и дети, – отрезала мать. – Познакомится с кем-то в университете и останется в области. А ты заставляешь его сидеть в этой дыре со старухой в обнимку.
Я дернулась, как от пощечины. Голова у меня закружилась и я схватилась за виски, словно пытаясь удержаться на месте. Но даже пребывая в помутневшем сознании, нашла в себе силы ответить:
– Вы себя имеете в виду?
– Остришь? Не в твоем положении, милочка, дерзить мне.
Я качнула головой, сбрасывая наваждение и пытаясь взять себя в руки. Пришлось сделать пару глубоких вдохов, да и глаза от этой ужасной женщины отвести, но я заставила себя перестать безмолвно сносить оскорбления!
– Тамара Игоревна, а какое у меня положение? – сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. Надеюсь, так я выглядела увереннее.
– Да ты разведенка престарелая! – прошипела женщина. – Ни ребенка родить, ни жизнь прожить.
– Так почему я не должна дерзить? От вас зависит мое деторождение? Или вы мне прожитые года вернете?
Тамара Игоревна насупилась.
– Разница в возрасте с отцом Тимура у нас была полгода. Мы разговаривали на одном языке, у нас были общие темы для разговора. А о чем говорите вы? Что у вас общего, кроме секса? А вот я имею огромное влияние на сына.
– Не имеете, – отрезала я, стараясь не обращать внимание на то, что слова об отсутствии общего меня покоробили. – Будь ваша воля, Тимур в моей квартире бы не появился, а раз вы здесь, так повлиять на взрослого сына не удалось.