Забери меня с собой
Шрифт:
– Не хочешь выпить кофе? – тихо спросил Том, присаживаясь рядом.
Ана приоткрыла глаза и посмотрела на мужчину. Он улыбался и протягивал ей пластмассовую чашку с горячим напитком. Удивительно, но впервые девушка не вздрогнула от неожиданности. Скорее всего, успокоительные таблетки подействовали на нее и притормозили реакцию.
– Да, совсем немного.
Девушка забрала чашку и заметила, как Томас заботливо накрывает ее плечи теплым пледом.
– Как ты себя чувствуешь? – все тем же тихим и мягким голосом спросил мужчина, внимательно изучая взглядом ее лицо. –
– Да, все в порядке! – Ана попыталась дать твердый ответ, но на самом деле, скорее промямлила эти слова, чем доказала мужчине свою правоту.
Том оперся локтями о колени, и с той же мягкой улыбкой молча заглянул девушке в глаза. Он так ничего и не ответил, лишь посмотрел на нее открытым, переполненным заботой и нежностью взглядом; посмотрел так, словно мир перевернулся, и Анастейша стала для мужчины единственным и самым ценным сокровищем, которое Том уже держал в своих руках, не решаясь отпустить ни на мгновение. Столь ошеломляющие перемены поразили Ану, и она отвела глаза в сторону, осторожно отпивая горячий кофе из чашки. Она почувствовала, как ее руки снова задрожали, и поспешила вздохнуть как можно глубже.
– Все нормально? – заволновался Томас, опуская ладонь на женское плечо, укутанное в пальто и шерстяной плед. – Ана?
– Да, все в порядке…
– Почему ты повторяешь только эту фразу? – осторожно спросил мужчина, помогая девушке поставить пластмассовую чашку на металлическую каталку.
– Потому что все в порядке, – тихо ответила Анастейша, поднимая глаза на Томаса.
Мужчина не стал настаивать на своем и допрашивать девушку, по крайней мере, не этой ночью. Ему хотелось просто увезти Ану подальше от театра, успокоить и защитить от всех напастей, всегда быть рядом и больше никогда не позволять себе отпускать ее. Страх за жизнь любимой женщины оказался куда сильнее предрассудков, гордости и необдуманных поступков. Только приблизившись к грани, допустив саму мысль о гибели Анастейши, Том осознал, что и дня не проживет, если ее вдруг не станет. Нет, он даже не хотел думать об этом. Впереди еще столько радостей, которые они подарят друг другу. Разумеется, они будут вместе, куда же теперь он денется от той, которую настолько сильно полюбил?
– Я хочу, чтобы ты поехала со мной, – наконец, заговорил Томас, сообщая девушке о своих планах. – Не могу оставить тебя одну, что ты скажешь?
– Я… – Ана замолчала и протерла лицо руками, с непривычки задевая кончиками пальцев болезненную рану, заклеенную толстым, водонепроницаемым пластырем.
– Я поеду с тобой, – твердо добавил Том, осознавая, что на данный момент девушка не должна оставаться в одиночестве.
– Хорошо.
Анастейша улыбнулась мужчине слабой улыбкой и, забирая волосы за уши, попыталась подняться.
– Я помогу!
Том вскочил на ноги и обнял Ану руками за талию. Они оказались совсем близко друг к другу. Ощущать тепло любимого мужчины было непередаваемо, а осознавать, что он пришел за ней, еще приятнее. Обладай Ана большей выдержкой, возможно, она бы даже поцеловала его сейчас, однако, ноги подкашивались, тело не слушалось, а в голове все только
– Маркус… – вспомнила девушка и побледнела на глазах.
– Кто это? – заволновался Томас, замечая, как улыбка сползла с лица Анастейши.
– Он погиб… Умер у меня на глазах, его кровь… на моем платье и лице…
– Вы были близки? – участливо спросил Томас, прижимая девушку к своей груди, осторожно поглаживая по спутанным рыжим волосам.
– Он заступился за меня, а его застрелили! – Ана снова залилась слезами, крепко обнимая мужчину за плечи.
– Тише… – прошептал Том, переживая, как бы приступы паники не вернулись снова, и девушка опять не углубилась в себя. Он видел это однажды, около двух лет назад, когда Анастейша переживала за здоровье своего сына настолько сильно, что чуть сама не попала в больницу с нервным срывом. – Я рядом. Все будет хорошо.
Ана прижалась к Томасу еще теснее, и его рубашка стала влажной, покрылась темными разводами от остатков макияжа, растертых по девичьим щекам. Мужчине хотелось успокоить ее, освободить от страхов, сделать счастливой, но он прекрасно понимал, что на все это понадобится время и, возможно, гораздо больше, чем казалось. Анастейша была очень мнительной и ранимой, хотя и старалась выглядеть сильной и независимой, как и любая женщина двадцать первого века. Но теперь, в его объятиях, девушка казалась настолько беззащитной и потерянной.
– Я прошу прощения! – послышалось совсем близко. – Могу я поговорить с Анастейшей Карзас?
Том посмотрел поверх девушки и увидел капитана Престона, застывшего в дверях. Полицейский узнал своего помощника, махнул рукой и жестом попросил подойти ближе.
– В чем дело? – спросил Томас, осторожно подводя девушку к широким дверцам.
Оказавшись на улице, он помог Анастейше спуститься и, плотнее запахивая плед на ее груди, повернулся к капитану. – Я думал, что все уже закончилось.
– Да, мы полностью обезвредили здание и распустили толпу с площади! – Престон кивнул в сторону людей, которые разбрелись вокруг карет скорой помощи: одни переживали потерю близкого человека, а другие радовались чудесному спасению. Насколько же размыты грани между жизнью и смертью, и как же часто они пересекаются друг с другом, напоминая нам о том, что следует ценить в первую очередь.
– А террористы? – спросил Том и почувствовал, как от одного упоминания о пережитом ужасе, Ана содрогнулась и опустила голову вниз. – Вам удалось схватить кого-нибудь из них?
– Да, одну женщину-смертника, сейчас она находится в больнице. Остальные совершили задуманное.
– Массовое самоубийство?
– Да… – протянул капитан, поглядывая на Анастейшу. – Собственно, я об этом и хотел поговорить с мисс Карзас, вы позволите?
– В смысле? – переспросил Томас, нахмурившись. – О чем вы хотите с ней поговорить?
– Видите ли, дело в том, что моя группа сейчас собирает всех ведущих актеров в участке. Мы должны убедиться в том, что сам Дженсон мертв, а опознать его смогут только те люди, которые непосредственно находились рядом с ним на протяжении нескольких часов.