Забери меня с собой
Шрифт:
«Я буду там, где есть ты:
Высоко в небе, или глубоко внизу.
Я буду там, где есть ты:
Где угодно, даже между мирами».
Волшебство зародилось в воздухе. Оно проникало в сердца, объединяло души. Непередаваемое счастье обрушилось на Анастейшу, и её голос прозвучал слишком сладко и нежно. Томас усмехнулся, привлекая к себе всеобщее внимание. Диана перевела задумчивый взгляд с Тома на девушку, а затем посмотрела на дочерей. Эмма пожала плечами, а Сара просто промолчала, наслаждаясь мелодией. Миссис Корнуолл прижала ладони к груди, с замиранием сердца вслушиваясь в слова, а
«Отведи меня в сад своего наслаждения.
Припав на колени, сделай меня лентой
Сотканной из ткани твоего гобелена.
Укрой меня прекрасными воспоминаниями».
Ана взяла небольшую паузу, облизала губы и заскользила пальцами по клавишам, наигрывая небольшой проигрыш. Душа её воспарила к облакам, наполнилась спокойствием. Девушка всегда ощущала себя счастливой, когда пела. Мелодия зарождалась глубоко внутри, медленно выскальзывала наружу. Слова пронизывали воздух, наполняли жизнь смыслом, пробуждали неведомую энергию. Они олицетворяли чувства, даровали свободу и знание.
«Я буду там, где есть ты:
Высоко в небе, или глубоко внизу.
Я буду там, где есть ты:
Где угодно, даже между мирами».
Анастейша пропела последние строки и замолчала. Пальцы медленно сползли с клавиш на колени, а столовая заполнилась громкими аплодисментами. Томас с гордостью наблюдал за тем, как девушка поднимается с пуфика и возвращается к столу, где её встречали восхищенные возгласы и похвала.
— Какой прекрасный голос, — восторгалась миссис Корнуолл. — Дитя, вы обладаете великим даром.
— Благодарю вас, — отозвалась Ана, смущённо отводя глаза в сторону. — Мне приятно это слышать.
— Присоединяюсь к похвале, — подхватила Диана. — Это было очень красиво.
— Благодарю.
Девушка снова опустилась за стол и, покрывая колени салфеткой, отпила ещё немного вина. С улыбкой на губах, она принимала похвалу, поглядывая на Томаса. Мелодия оставила на их душах неизгладимый отпечаток, пробуждая схожие желания – остаться наедине. Анастейша никогда не отличалась особой сдержанностью, но теперь была вынуждена усмирять свой пылкий нрав, довольствуясь взглядами и ожиданием.
— Не думала, что в России есть такие хорошие музыканты, — подала голос Саманта, привлекая внимание девушки. — Как вам это удалось?
— В моей стране очень много талантливых людей, — заметила Ана, переводя взгляд на собеседницу, — вы ошибаетесь.
— Разве? – девушка приподняла брови, подвигаясь ближе к столу. — Поэтому вы предпочитаете проживать за границей?
Анастейша с трудом проглотила глоток вина, вставший в горле. Напряжение возрастало. Девушка почувствовала, как оно расплывается по столовой, соприкасается с кожей, заставляет мышцы сокращаться в незримом волнении. Внешне, Ана сохраняла полное спокойствие, но внутри зарождалась искренняя неприязнь. Она подняла глаза на Томаса и заметила, как мужчина, беззвучно, постукивает пальцами о стол. Скорее всего, ему тоже не понравилось то, что он услышал, как и всем за столом. Никто не обратил внимания, но каждый ощутил нависшую угрозу и не желал ссориться в Рождество.
— Я прилетела в Лондон по работе, — напомнила Анастейша и, выдерживая небольшую паузу,
— Должно быть, это утомительно, — предположила Саманта, отбрасывая свои тёмные волосы за спину, — но кто же вас осудит. Любой сбежал бы из страны, которая ведёт войну в близлежащем государстве, в жажде получить как можно больше выгоды.
— Быть может, мы сменим тему? – предложила миссис Хиддлстон, бросая взволнованный взгляд на дочь лучшей подруги. — Сегодня Рождество, и мы не на политических дебатах.
— Мы не ведём войну, — спокойно ответила Ана, не желая спускать Саманте незаслуженные колкости в свой адрес, — а стараемся помочь миру.
— Миротворцы, — девушка усмехнулась, допивая шампанское. — Насколько банально, учитывая ситуацию в Европе.
— Вы судите предвзято, — нахмурилась Ана, впиваясь в собеседницу взглядом. — И я соглашусь с миссис Хиддлстон – сменим тему. Мы не придём к согласию в этом вопросе.
— Теперь я вижу, что вы из России, — протянула Саманта, наслаждаясь недовольством Анастейши. — Столько ненависти к странам-союзникам я ещё не встречала.
Внезапно, Ана почувствовала, что начинает медленно терять самообладание. Глаза её сверкнули, а губы приоткрылись. Она уже подготовила достойный ответ и была готова высказать Саманте свою точку зрения по этому вопросу. Томас понял это, поэтому и поспешил взять ситуацию под контроль и усмирить пылкий нрав девушки до того, как она потеряет власть над собственными эмоциями. Первое, что мужчина сделал, так это протянул руку через стол и сжал пальцами тёплую ладонь. Ана отозвалась на прикосновение, поднимая глаза на Томаса. Его тёплый взгляд и мягкая улыбка сделали своё дело – девушка успокоилась. Она бесшумно выпустила воздух из лёгких, облокачиваясь о жёсткую спинку стула.
«Все в порядке, — пронеслось в голове, — Не обращай внимания».
Тем временем, как Том заговорил, Анастейша обхватила рукой его запястье и отвела глаза сторону.
— Я бывал в России, — сообщил мужчина, обращаясь к Саманте. — Это огромная страна, со своими традициями и устоявшимися нравами. Не думаю, что стоит доверять всему, о чём говорят по телевидению.
— Ты ручаешься за это? – удивилась девушка, недовольная его словами настолько же сильно, как и заботой, которую Том проявил к Анастейше. — Твоя подруга предпочитает оставаться в стороне, а ты защищаешь её родину?
— Я ручаюсь за слова Анастейши, — спокойно ответил мужчина и добавил: — Я прошу тебя, Саманта, проявить радушие и снисхождение к моей девушке. Не стоит обсуждать политику за праздничным столом.
Анастейша отняла взгляд от скатерти и уставилась на Томаса. Только что, он объявил всем об их отношениях. Разумеется, никто не стал задавать лишних вопросов. Миссис Хиддлстон, поспешно заговорила о ночной метели, рассказала о том, как несколько раз за ночь пропадало электричество и приходилось зажигать свечи. Эмма и Сара поддержали разговор, к которому, через несколько минут, присоединилась и миссис Корнуолл. Саманта прикрыла рот, стараясь совладать с эмоциями. Она заметила, как Томас подмигнул Анастейше, и осознала, что момент потерян. Теперь оставалось просто смириться с неизбежностью.