Забери меня
Шрифт:
— Заберете ее сейчас? Или… — молоденький капитан выжидающе смотрит на меня.
— Мне надо поговорить с ней. Наедине. Без видеонаблюдения и посторонних ушей.
Я еще толком не понял, что хочу ей сказать, но не сомневаюсь, что получится громко и с чувством. Вряд ли Ёжик сумеет тупо сказать спасибо, а потом в знак благодарности заткнется.
— Десять минут. Большего дать не могу.
— Вполне достаточно.
Меня ведут куда-то в подвал. По мрачным темным коридорам, похожим на катакомбы. Звуки шагов эхом отражаются
Неприятное место. Специально, чтобы вправлять мозги рыжим бестолочам.
Возле дверей сопровождающий напоминает, про время.
Мне хватит и трех минут. Взглянуть в темные глаза, убедиться, что с дурой все в порядке и поставить точку. Время пошло.
Я захожу внутрь. В маленькую одноместную камеру с узким зарешеченным окном под потолком. Лерка тут же вскакивает с койки и вытягивается по струнке.
Мне хватает одного взгляда на нее, чтобы завестись по полной.
Очередное безвкусное платье. Яркое — вырви глаз, и короткое настолько, что если немного пригнуться, то можно будет увидеть трусы на бесстыдной заднице. А может, и их отсутствие. Туфли, как у блядей, которые танцуют возле шеста и позволяют мужикам засовывать купюры себе в чулки. Потекший вульгарный макияж: темень под глазами и яркий контур сочных губ.
Это она в таком виде куда-то поперлась? Заскучала, мать ее? Свежего мяса захотела?
Стоп, Барханов! Тормози! Просто выдохни нахер! И вспомни зачем ты здесь!
Это же последний раз. Акт доброй воли.
Меня больше не касаются ни ее платья. Ни туфли. Ни вся она.
Все… Все, блядь!
Я сажаю себя на цепь. На жесткую удавку.
— Ну что, повеселилась?
Она подходит ближе. В нос тут же бьет прокуренный смрад клуба, приправленный отравленной сладостью ее духов. Я ненавижу их.
Идиотская надежда, что у нее в голове есть хоть что-то логичное и адекватное, разбивается при первых же словах.
— Я не обязана перед тобой отчитываться, — нагло рассматривает свой маникюр, дешевым жестом пытаясь изобразить стерву. — У меня была встреча с друзьями.
— Так и звонила бы им. Пусть бы спасали.
Краснеет. Так отчаянно, что даже уши становятся малиновыми. Самое время просто заткнуться и признать свои косяки. Но Лера — это Лера. Подбирается, набирает полную грудь воздуха прежде, чем выдать очередную дурь.
— С меня хватит, Лер, — поднимаю руки, признавая свое поражение. Мне не по силам справиться с ее тараканами. Нет никакого желания тратить на это свои нервы и время. — Я не мальчик на побегушках, которому больше заняться нечем, кроме как вытаскивать тебя из неприятностей.
— Завытаскивался, бедный.
Она непробиваемая. Наглая, как чайка, кружащая над помойкой. Ведь не права по всем позициям. Косяк на косяке и ноль благодарности. То ли не понимает, что если бы не мое вмешательство, то ей бы грозил реальный срок, то ли считает самой собой разумеющимся,
Нет уж, дорогая моя. С меня довольно.
Смотрю на нее. Нервную, взвинченную, готовую с пеной у рта защищать не пойми что, не пойми от кого. Запоминаю этот момент, чтобы в будущем снова не нарваться.
И одновременно вычеркиваю остальное. Сжигаю файл за файлом. Выкидываю без единого сожаления, потому что пришла пора избавляться от балласта.
— Я договорился. Тебя отпустят.
Моя миссия здесь завершена. Смотрю на часы — уже два ночи, самое время свалить в туман.
— Спасибо, Царь-батюшка…
Из какого-такого колхоза она вырвалась, если даже поблагодарить нормально не может? Впрочем, уже не важно.
— На этом все. Точка.
На миг в ее глазах проскакивает самая настоящая паника. Детский испуг. Она даже дергается в мою сторону, будто хочет броситься мне на шею. Но потом стопорит.
Упрямо поджимает губы.
— Ну все, так все. Было приятно познакомиться, — очередное дешевое шоу.
— К сожалению, не могу сказать то же самое о тебе.
Дергается, будто я ее ударил. Снова кусает губы, с такой силой что они сначала белеют, потом наливаются алым.
— И что теперь? Женишься на своей сушеной Вобле?
Хороший вопрос. Правильный. И я знаю на него ответ.
— Женюсь. Как и планировал.
Потому что Эльвира идеальна. В ней есть все то, что я ценю в женщинах. И нет всякого шлака.
Вознесенская снова нагло лыбится:
— Из вас получится прекрасная пара. Чопорная Вобла и замороженный ты. Эх, все усилия насмарку, — печально цокает языком. — Только оттаивать начал. На человека стал похож…
Зараза все-таки умудряется меня зацепить. Не знаю, о каких усилиях идет речь, но на мой взгляд моя жизнь превратилась в самый настоящий кавардак, когда в нее ворвалась эта рыжая бестия.
Злюсь до красных чертей перед глазами.
— К черту такую оттепель! — голос сам перескакивает на рычание.
Любая бы поняла, что сейчас самое время просто заткнуться. Но Лера — не любая. Лера — это пиздец в юбке. Рыжий и беспощадный.
Подступает ближе ко мне и, нагло заглядывая в глаза, выдает:
— И секс у вас будет дважды в неделю, строго по расписанию. В определенной позе. Чтобы костюмчик не помялся.
Разглаживает невидимые складки на моих плечах. Ее прикосновения опаляют даже через плотную ткань пиджака. Пробивает двести двадцать, откидывая меня в состояние пещерного человека.
Я уже не контролирую свои собственные порывы, и они бешеной волной вырываются наружу.
До Лерки запоздало доходит, что все, доигралась. Пытается сбежать. Поздно.
Я ловлю ее. Волосы на кулак и к стене. Еще немного и мою грудную клетку просто разорвет. Размотает в хлам. Каждый вдох — кипятком в легкие.