Заберу тебя у отца
Шрифт:
Потому что я сам завелся от наших «самых простых» игр так, что готов кончить от пары прикосновений к члену. А именно туда пытается добраться малышка, пока я, как дурак, ласкаю ее промежность и чего-то жду.
– Роб, - шепчет Софа моим снятым до колен штанам с боксерами, и я примерно представляю, какую картину он сейчас видит, - я тоже хочу попробовать тебя на вкус.
Ну вот с какого хера я должен сказать тут «нет»?!
Способность двигаться возвращается сразу после слов Софы, и я чуть приподнимаю шею, берясь за восхитительные девичьи бедра. Нажимаю, придавливая Софу к себе – и она
– Возьми член в ладонь у основания, и сделай пару движений вверх-вниз, - командую, почему-то понимая, что моей девочке сейчас нужен толчок.
А сам дальше прижимаю ее к себе, отбрасывая все мысли, и просто наслаждаясь тем, как тело Софы охуенно слеглось с моим, и вздрагивает от моих нарастающих нажатий. Я кручу языком по клитору, снова беря нужный темп, и очень стараясь не представлять, как мой член находится рядом с губами этой девчонки.
Ну же, где ты там…
Когда несмелые пальцы пробегают по длине, и уже уверенно сжимают основание, я внутренне даю себе подзатыльник, чтоб как мальчишка, не кончить только от этого. Хочу просто до судорог к ней в рот. И даже мысль об этом посылает разряды наслаждения по всему телу.
С еще большим рвением я прижимаюсь к Софе губами, одной рукой обхватывая ее бедра, зная, как нужно. А затем едва не стону, потому что ощущаю тугой язык на головке, и сжатие плоти, простреливающее по каждому позвонку.
Я сейчас кончу.
Но черт возьми, не раньше ее.
Когда мой член погружают в теплую глубину рта, где вокруг головки проскальзывает язык, и она натурально посасывает, как умеет, причмокивая и влажно растирая все рукой, я надавливаю языком по центру, бью тремя точными ударами в клитор, и взрываюсь в ее рот, как бешеный вылизывая ее оргазм до последнего стона.
Она просто глотает меня, все, что я сейчас могу ей дать, и я даже не знаю, против Софа такого или нет. Ее бьющиеся бедра в моей руке, мои движения в тугом ротике, и наши стоны друг в друга – все это настолько пошло и развратно, что реально не вспомнить, с кем у меня такое было без взаимных договоренностей и вообще на голой интуиции и желании сделать охуенно приятно друг другу.
Когда, обессиленно распластавшись на мне, Софа выпускает член изо рта, я из последних сил переворачиваю ее к себе, и мы сплетаемся руками и ногами, словно идеально подходящие друг к другу детальки. Софа широко зевает, морща нос, и утыкается в мою грудь, жмется, трется и вся будто пытается врасти в меня еще больше, отчего странно щемит под ребрами, и хочется перекинуть ее на себя целиком.
– Знаешь, теперь попроще и мое любимое, - спустя пару минут тишины умильным голосом произносит девчонка, а мне реально влом болтать хоть что-то. – Роб!
О господи.
– М-м?
– Я ведь все еще…
Девственница. Да, это точно. И хрен бы я стал вот так, горя от нетерпения, и еле-еле контролируя собственный член, помогать ей расстаться с нею. Конечно, у Софы талант крушить все мои моральные запреты, но…
– Ты передумал? – кажется, мое молчание накручивает в девушке огромный ком вопросов, и лучше бы сейчас его решить, пока он не вырос, и не снес меня к херам с кровати.
А значит, все-таки придется говорить…
–
Волна счастья, и широкая улыбка – нормальная реакция на обещание лишить невинности? Кажется, для этой дикой малышки – да.
– Но это не значит, что я сделаю это сегодня, - тушу ее пыл, пока она не начала требовать исполнения слова сейчас же, - в конце концов, у понятия «любовники» нет временного ограничения.
Последнюю фразу я произношу уже зевая, и Софа растягивается, опуская голову, и целиком распластавшись на мне.
Она что, собирается вот так спать?
– Мне уже нравится понятие «любовники», - сонно бормочет Софа, и совершенно естественно поворачивает голову, оставляя короткий поцелуй на моей груди, - спокойной ночи, Любовничек. Завтра исполнишь обещание.
Она засыпает, а я еще некоторое время слушаю ровное дыхание, и осознаю, на что я попал.
И что совершенно по-идиотски широко улыбаюсь от этого.
Глава 19
Глава 19
Софа
Обычная картинка идеального утра в фильмах – кофе в постель, и неторопливые ласки, где двое никак не могут вылезти из постели.
В реальности же я просыпаюсь сильно раньше Роба, и с каким-то детским восторгом рассматриваю расслабленное лицо мужчины рядом. Мы всю ночь спали, как однокорневые растения – тесно переплетены друг с другом, и мне требуется время, чтобы освободиться. Роб хмурится, забавно шарит рукой рядом, и, найдя одеяло, запаковывает в объятия его. Мне стоит большого труда не погладить складку между бровей, и удержать щекочущие пальцы от того, чтоб почесать их об утренние колючки.
Хочу его касаться.
Я вылезаю с кровати, идя в душ, и по пути думая, что для меня это буквально синоним любви. И представить не могу, чтоб кого-то еще в жизни хотела вот так затрогать до изнеможения, и даже недовольное ворчание, которое стопроцентно будет от Роба, идеально вписалось в этот процесс.
Лишь одно меня останавливало от того, чтоб вернуться в постель, и скользнуть в горячие, сильные руки, обхватывая крепкую мужскую поясницу ногами. Я знаю, сколь мало людям этой профессии удается высыпаться, и потому решаю дать своему майору полежать подольше. Ведь уснули мы оба глубоко за полночь…
Наливая кофе, и берясь за спицы, чтобы привести мысли в порядок, я глубоко задумываюсь о теме «любовников». То, что это точно хоть сколько-нибудь продолжительные отношения, радовало, тем более что их предложил сам Роб.
Но вот то, что «любовники» совсем не от слова «любовь» - вызывало уныние, и снова щелкало в мозгу разнообразными планами.
Не хочу я быть его девочкой для ночи. И чем скорее Роб поймет, что мы созданы друг для друга, тем…
Поворот ключа в замочной скважине заставляет замереть с ложкой в руке, и мгновенно покрыться холодным потом. А следом открывшаяся дверь и тяжелые шаги в прихожей простреливают до позвонка простой, и дико страшной мыслью – отец вернулся.