Забей стрелку в аду
Шрифт:
Он вовремя отшатнулся, уклоняясь от удара. Толстая, рифленая подошва ботинка бандита описала дугу в пустоте. В то же мгновение потерявший равновесие Шарик, наклоняясь всем корпусом, подался вперед. Но он не успел упасть. Резко выбросив руки перед собой, Стивен Хоукс обхватил щиколотку правой ноги бандита. Какую-то долю секунды они смотрели друг на друга, ничего не предпринимая. Шарик, балансируя, размахивал руками, чтобы устоять на одной ноге, а американец оценивающе осматривал массивную тушу противника. Найдя подходящую точку, Хоукс вскинул руки вверх и разжал пальцы, стискивавшие щиколотку ноги громилы. Из горла падающего навзничь Шарика вырвался
Короткий, без замаха удар получился знатным. Кулак буквально впечатался в солнечное сплетение Шарика. Хватая посиневшими губами воздух, бандит упал. Речная вода расступилась, чтобы принять массивную тушу бритоголового ублюдка.
Эти действия были скорее актом отчаяния, нежели решительным сопротивлением. Американец не перешел в контрнаступление. Напротив, он словно окаменел, наблюдая, как под дружный гогот приятелей барахтается в помутневшей воде разъяренный верзила. Боевой пыл американца оказался всего лишь вспышкой гнева, сменившейся обреченной растерянностью человека, у которого не осталось никаких шансов избавиться от могущественных врагов. Опустив руки по швам, Стивен Хоукс смотрел, как встает на ноги бритоголовый здоровяк.
Шарик, промокший насквозь, вставал медленно. Он дергался всем телом, отряхиваясь от влаги. В этот момент бандит был похож на огромную беспородную псину с оскаленными клыками, готовую перегрызть противнику глотку. Налитые бешенством глаза громилы стали совершенно безумными.
– Все, сучара, заказывай место на кладбище! – шипел взбешенный амбал, надвигаясь на застывшего американца. – Помолись, паскуда, в последний раз! Здесь тебе не Югославия, рога в момент поотшибаю…
Внимательно прислушивающийся к проклятиям главарь карательного мини-отряда, зная необузданный нрав бритоголового, повторил предупреждение:
– Полегче, братан! Не забей барана до смерти! Ястребу он нужен живым. Вытаскивай клиента на сушу! Мы ему мозги вставим!
Верзила не откликнулся на предупреждение шефа. Лишь едва заметно кивнул головой. Продолжая гипнотизировать жертву красными, словно у кролика, выпученными глазами, Шарик шаг за шагом продвигался вперед. Он даже перестал материться, накапливая ярость внутри. На берегу тоже воцарилось молчание. Операция вступала в заключительную стадию…
На сей раз, избавившись от чрезмерной самоуверенности, Шарик был более собранным и ошибок не допускал. Хорошо поставленным профессиональным ударом в переносицу бандит оглушил американца. Голова Хоукса мотнулась в сторону, а рыхлое, едва тронутое загаром тело осело на полусогнутых ногах. Но упасть он не успел. Растопыренной пятерней бандит сгреб волосы Хоукса, одновременно ребром ладони правой руки ударяя по месту, где шейные позвонки соединяются с основанием черепа. Мужчина глухо охнул. На его губах выступила розовая пена из слюны, смешанной с кровью. Для убедительности верзила с бычьим загривком саданул свою жертву коленом в грудь. Американец переломился пополам и встал на четвереньки.
Подгоняемый пинками, Хоукс пополз к берегу, где его уже заждались приятели коротко стриженного громилы. Им не терпелось размяться, принять участие в экзекуции. Лишай и Моня, возбужденные видом крови, топтались на берегу, как застоявшиеся лошади, зычными восклицаниями подгоняя товарища.
– Давай, Шарик, залимонь америкашке пенделя! – вопил обычно немногословный Моня.
– Поддай газку!
Увлеченные своим занятием, они не замечали ничего вокруг, чувствуя себя в полной безопасности. Пустынный берег, малолюдный дачный поселок, отдаленный от оживленных трасс, никаких стражей правопорядка в радиусе как минимум километров пять были идеальными условиями для жестокой разборки. Здесь только они имели право карать и миловать. Это чувство пьянило троицу, прибавляло куража.
А между тем в окружающем пейзаже происходили едва заметные изменения. То мимолетная тень скользнула по желтой кромке прибрежного песка, то качнулись ветви зарослей ивняка, подступающего к пятачку пляжа, то, захлопав крыльями, взмыла в небо испуганная птица.
Но крепкие парни в дорогой одежде, с серебряными и золотыми цепями на шеях, напоминающими по размерам ошейники для бульдогов, на подобные мелочи внимания не обращали. Они ведь не были таежными охотниками или следопытами из романов про индейцев. Парни относились к многочисленной касте российской братвы, а точнее, к ее худшей части, метко прозванной отморозками. Наблюдать за тенями, порхающими птицами и прочими обыденными явлениями природы им было недосуг. Троица выполняла заказ. Причем выполняла с увлечением, как говорят, с огоньком и фантазией.
– Ну что, гад! По-хорошему договариваться не хочешь? – присевший на корточки главарь двумя пальцами левой руки поддерживал подбородок американца.
Тот по-прежнему стоял на четвереньках в унизительной позе. Изредка Хоукс сгибал руки в локтях, намереваясь опустить лицо в воду, чтобы утолить нестерпимую жажду или смыть кровь. Едва американец предпринимал такую попытку, как тут же следовал удар под ребра. Бил все тот же неутомимый Шарик, обозленный неудачным купанием. Иногда бедолагу Хоукса награждал тумаками молчун-водитель, не желавший отставать от товарища. Но главную роль в происходящем все же исполнял предводитель тройки, Лишай. Он вполне владел собой, не сыпал попусту матюками и угрозами, не размахивал зря руками. Говорил Лишай вкрадчиво, почти ласково, старательно произнося каждый звук:
– Ты русский язык понимаешь?
– Понимаю, – скривившимися от боли губами прошептал американец.
– За «дурь» платить надо. Ястреб тебе хороший вариант предложил, а ты кочевряжишься. На телефонные звонки не отвечаешь. В глухомань зашился. Ты что, в прятки решил поиграть?! А? Так мы тебя из-под земли выщемим! Понадобится, из-подо льда на Аляске выколупаем.
Свободной рукой Лишай достал из нагрудного кармана рубашки пачку сигарет. Встряхнув, он ловким движением выдвинул одну сигарету и, зажав в зубах, прикурил от огня зажигалки, услужливо поднесенной водителем джипа. Глубоко затянувшись, Лишай пыхнул клубом сизого дыма в лицо жертвы. Хоукс сморщился и закашлялся, стараясь при этом отвернуться.
– Не нравится? – наигранно-удивленно поинтересовался командир троицы. – Классные сигареты. Ваши, штатовские. Может, закуришь?
Американец отрицательно качнул головой.
– Я отдам деньги, – тихо произнес Стивен Хоукс, в настоящем инженер по утилизации отслуживших свой срок ракетных двигателей, а в прошлом офицер Военно-морских сил Соединенных Штатов. – Вернусь домой и переведу деньги на счет любого банка в любой стране мира. Я знаю, что долги надо отдавать, но никаких просьб я выполнять не буду! Это противозаконно.