Забияка. (Трилогия)
Шрифт:
И снова был холм, и снова на нем стояла тюрьма, на этот раз - белого цвета. Впрочем, от этого ничего не менялось - нас в нее не пустили, и, как и в предыдущий раз, обругали опарышами. А когда загудело поле, то оно нас не застало врасплох - мы успели телепортироваться к избушке Зуба. Зеки по призванию сидели вокруг стола. Обедали.
– Присаживайтесь, истинные люди, - пригласил нас авторитет.
– Пообедаем. Шуша!
Появился крысоподобный домовой, зыркнул подозрительно, поставил дополнительные чурочки, плошки
– Как прошло?
– Спросил Зуб, как только наши миски опустели.
– Пока еще ничего нельзя сказать, - покачал головой металлист.
– Маловато у нас данных, но одно я знаю точно. Вляпались мы в какую-то нехорошую историю, братцы.
Зуб крякнул.
– То-то и оно, что в нехорошую, - сказал.
– Я человек черной зоны, и мне свою территорию вернуть хочется. И дожить так, как мне привычно, среди людей.
Зеки угрюмо кивали нечесаными головами. А я смотрела и думала, что не знаю, что означает "черная зона", но в целом, все правильно - жить надо среди людей, а не среди зомби. Стоп. Зомби?! Кажется, я начинала понимать, кого мне напоминали жители Урска…
Но, в то же время, "свободные" уряне еще не были зомби в полном смысле этого слова. Вялые они были слишком, но имели остатки воли. Значит…
– Нам надо попасть в тюрьму, - твердо сказал Зуб.
Это поставило точку в моих размышлениях. Действительно, для полноты картины нам просто было необходимо попасть в тюрьму. Но…
– А не боишься?
– Недоверчиво покачала я головой.
– Что крыша съедет?
– Мы же в облике крыс пойдем, - не очень уверенно ответил авторитет.
– Этих тварей ничего не берет. Я понимаю, что это большой риск, но другого выхода у нас нет, - добавил он.
– Верно, орлы?
Немытые зеки кивнули головами. Не слишком синхронно, зато вполне искренне.
А где-то через полчаса я направила амулет на Зуба. Остальные уголовники уже были обращены главарем в крыс.
– Крысой стань, честной пацан.
Ноль эффекта.
– Может, ты не можешь стать крысой?
– Усомнилась я в успехе предприятия.
– Верзила же стал, - покачал головой Зуб.
– Он честный вор. Значит, и я смогу.
Я поскребла макушку. Снова направила амулет:
– Крысой стань, авторитет.
Получилось. Зуб исчез, вместо него на полу нарисовалась крыса с нереально-большими бусинами черных глаз. Она наклонила усатую морду в знак признательности, и кивнула своей команде - крысы выстроились друг за другом.
– Удачи, ребята, - тихо сказала я
Крысы одна за другой исчезали в дыре. Когда мелькнул последний лысый хвост, металлист оживился:
– Посоветуемся, друзья?
– Да, конечно. Шуша! Чаю нам принеси, пожалуйста.
Явился домовой сразу, но зыркнул крайне подозрительно:
– По какому праву?
–
– А, может быть, и не только их жизнь. Так понятно?
– Подумала, и сменила тон: - Давай все же поговорим по-хорошему.
Домовой согласно кивнул. Картинка на мгновение моргнула… И нары исчезли. Мы оказались в светлой просторной избе, в уютных креслах, за добротным струганным столом. По бревенчатым стенам стояли лавки. Напротив входа в горницу появилась беленая печь. Дыра прикрылась деревянной крышкой. Окна увеличились в размерах, и приоделись в веселенькие занавесочки.
– Ой.
– Нравится?
– Задал вопрос толстый енотоподобныйдомовой. Важный такой, умный и симпатичный.
– Еще бы!
Шуша грустно вздохнул.
– Что поделаешь, если хозяина засосала уголовная трясина? Ему теперь только нары и милы, - покачал он усатой головой.
– Так вам чаю? Из самовара? С пряниками?
– Давай!
– обрадовалась я.
Шуша расцвел:
– Знали бы вы, друзья, как мне тяжело ходить в крысином обличье!
Вот ведь! А крепился-то! Старался казаться подозрительным, ворчливым и недоверчивым, как старая бабка. Признаться, я поверила - домовой был великолепным актером.
– А что, по-другому нельзя?
– Нельзя, - вздохнул домовой.
– Я это еще в тюрьме понял, пока на кухне делами заправлял. Противопоставляют себя уголовники свободному миру. Гонят от себя все уютное и человеческое. Ты там либо с ними, либо против них. Вы ешьте, рябят, ешьте.
На столе уже дымился самовар.
– А ты не присядешь с нами?
Глаза домового наполнились слезами - всего на миг, и тут же высохли.
– Отчего бы и нет?
– Чуть ли не шмыгнул он носом.
– Присяду. Часик у нас в запасе точно есть - пока пташки наши вольные на разведку ходят.
У стола возник еще один стул, высокий, а на столе - блюдечко с молоком. Я смотрела, как ходят мохнатые серые уши, и вспоминала, как Зуб превратился в крысу.
– А это точно безопасно?
– Что безопасно?
– Оторвался Шуша от плошки. С его усов капало молоком.
– В тюрьму пробираться безопасно?
Шуша развел лапками:
– Не знаю, ребята, не знаю. Но крыс, и впрямь, мало что берет.
– Домовой допил молоко, степенно утер лапкой морду.
– Я им карту подробную дал. Не пропадут.
– Какая карта?
– Сделал стойку Илья.
– Свиток?
– Мысленная, - покачал головой домовой.
– Был у меня амулетик один полезный. Самого мастера Ярослава работа! Может, слыхали?
Слыхали… Эх! Как-то он там?
– Не бедствует, - посмотрел на меня домовой. Улыбнулся: - Слышал я, женился он. Дочка у него родилась.