Забияка. (Трилогия)
Шрифт:
Отдохнул…
– Кстати, - сказал монарх, глядя на меня, недоумевающую.
– Разговор легко подслушать. На вашем месте я бы переговорником не пользовался. Или только в самых крайних случаях.
Мы с товарищем переглянулись. Наверное, в наших головах крутилась одна и та же мысль - часто ли мы пользовались местным устройством связи? Не очень, вроде как…
Берендей наблюдал за нами с интересом.
– А еще, друзья, я вам помогу с лечением вашего товарища, - кивнул он на Антона.
– Я у вас и у него в долгу.
Мы не стали
А вот потом началась не самая приятная часть разговора.
– Вы уж простите меня, друзья мои, - сказал он сибирский монарх.
– Но на моих подданных вы не тянете. Говор у вас не местный, да и не подпадаете вы ни под одну категорию населения.
– Ясно… Архетип у нас не тот, - мрачно подытожила я.
– Смысла не уловил, но в целом понятно, - отозвался монарх.
– А что такое архетип?
– А, это центральное понятие аналитической психологии, - ляпнула я. Как всегда, не подумав.
– Чего?
– не понял меня даже металлист.
Бедолага Берендей был с ним весьма солидарен.
– Ну… это… некий универсальный образ, мотив или сюжет, который наделен свойством "вездесущности" и пронизывает всю культуру человечества с древнейших времен до современности.
Аудитория безмолвно, и, увы, бессмысленно внимала. А ведь я еще не дошла до "образов коллективного бессознательного"…
– В университете заучила, - сказала я мрачно.
– Ничего.
– Ладно, проехали, - посмотрел на меня снисходительно Илья.
– По-моему, ц… Берендею и так ясно, что мы не отсюда, и не обязательно для этого терминами, не характерными для этого мира.
– Да, мне ясно, - согласился с ним монарх.
– Давайте скажем прямо: вы с изнанки?
– Ну… да. Да, с изнанки. А что? Нельзя?
– уставилась я на Берендея.
– Да нет, можно, - смутился монарх.
– Особенно, если вы по поручению. Тем более, что по поручению волхва. Им многое ведомо. Да и с учетом всех обстоятельств… Вот только мне не вполне ясно, как же вы тут оказались?
Слово взял металлист. Все же из нас двоих он был гораздо лучшим дипломатом, нежели я. Всех событий, он, понятное дело, излагать не стал. Лишь краткую версию. Но говорил настолько складно, что даже я, знавшая наши похождения на все сто процентов, чуть было не повелась на разводку.
Монарх внимательно слушал, иногда что-то уточнял. Я, внимательно за ним наблюдавшая, заметила, как он сделал стойку при упоминании нами Тихония. А также помрачнел, когда мы описали наши пребывание у Хозяйки Медной Горы.
Я напряглась. Еще немного, и, возможно, я докопаюсь до того самого "необычного в необычном". Но как спросить? У самого царя?
– У вас плохие отношения с Уральской Владычицей?
– все же осмелилась я, когда металлист благополучно добрался до конца повествования.
Но монарх, вопреки моим опасениям, не разозлился. Погрустнел.
– Да, - вздохнул он.
– С
– Территориальные разногласия?
– поиграла я в "угадайку".
Попала в точку. Берендей невесело кивнул:
– Передаются по наследству от царя к царю… Вот и мне достались… Хотя, надо признать, земли у нее богатейшие, - чуть не облизнулся он.
Металлист незаметно пихнул меня локтем в бок. Я поспешила увести разговор в сторону. А именно: спросила, не знаком ли Берендей с Тихонием. Запомнилось мне, как монарх отреагировал на упоминание нами менеджера по Валаамскому хозяйству. И получила в ответ что-то типа: "ну, крутится у меня при дворе кто-то похожий по описанию, но точно я сказать не могу".
На том и закончились обсуждения. Темень за окном постепенно уступила место сумеркам, пришел новый день, а с ним и новые заботы. Было решено отправляться в путь (без пленника, пущай с ним челядь возится, ибо не царское это дело!). Берендей предложил посильную помощь - сопровождать нас до своей летней резиденции, в которую должен был прибыть его личный лекарь, Арсений.
Только в процессе пристегивания неподвижного друида кожаными ремешками я осознала, что у нас случилась беда. До этого я была занята, да и множество загадок, отвлекающих от грустных дум, заполняло мой ум. А теперь… А теперь я боролась с подступающими к глазам слезами. Вот еще! Для полного комплекта неприятностей не хватало нам только рева бабского у ложа умирающего. В конце концов я не выдержала, и пошла орошать лесную растительность слезами. Села на пенек, пригорюнилась. Все как положено. И вдруг ка-ак подскочу!
– Ни здрасьте тебе, ни поклона, - скрипуче донеслось откуда-то снизу.
– Я к ней на помощь, со всей душой! А она задницей - плюх! Чуть не раздавила!
Леший!
– Ой! Извини меня, пожалуйста. Не признала с горя…
– Да ладно, что уж там, - отвел глаза довольный чистосердечным признанием пень.
– Ну докладывай, в чем помощь требуется?
– Да не знаю, - почесала озадаченно макушку я.
– Вроде как сами управились… О! Ты случаем, не знаешь, - с надеждой уставилась я на мелкую нечисть, что это могло с моим другом приключиться?
Леший скосил было на меня хитрый глаз, но потом опомнился, и не стал торговаться с убитым горем недоделанным, а от того еще более опасным магом. Да и желудь, опять же у меня висел на шее, к порядочности взывал.
– А попутчики твои меня не забоятся?
– с сомнением произнес он.
– Один - так точно нет. Да и второй не из пугливых, вроде как…
– Ну пошли тогда, а то тебя уж обыскались, - поторопил меня пенек.
И точно. По поляне перед домом наматывал круги металлист. Увидев меня, он прекратил заниматься спортивной ходьбой. Встал, как лист перед травой, и ледяным тоном осведомился, где это я пропадала. Мол, в лесу могут толпы недругов ошиваться, и лишний труп ему совсем ни к чему.