Заблудившийся робот
Шрифт:
— И больше,— сказала Катя.
— Мы, роботы, так долго не живём,— сказал Тарабам.
— А сколько? — спросил Юра.
— Нормальный робот живёт десять — пятнадцать лет... Но поэтому быстрее проходит на-ше детство. Мы рождаемся и сразу взрослеем.
— Почему? — спросил Юра.
Катя тоже вопросительно посмотрела на Тарабама: как же так, без детства?
— Вы рождаетесь маленькими и недоразвитыми,— сказал Тарабам.— Потом вам надо ещё расти, и расти, и развиваться... А мы появляемся на свет практически завершёнными. Расти нам не надо и учиться тоже. Все знания уже
— Через год ты уже совсем взрослый? — поразился Юра.
— Совсем! — с гордостью подтвердил Тарабам.
— А нам ещё ух как долго ждать! — с сожалением сказала Катя.— Лет пятнадцать...
— Можно робота, конечно, и подновить,— сказал Тарабам.— После какой-нибудь болезни... или омолодить — лет, этак, после десяти.
— Как — омолодить?
— Ну, заменить в нём кое-что, поставить новые запчасти... Руку, например, ногу, глаза, заменить корпус. Можно почти всё заменить. Такой робот проживёт соответственно намного дольше.
— Сто лет? — спросил Юра.
— Может быть, и больше,— сказал Тарабам.— Если несколько раз менять. Можно заменить даже электронный мозг и сердечник.
— Людям тоже заменяют сердце,— сказала
Катя.— Папа говорил... Или делают искусственное.
— Я знаю, — сказал Тарабам.— Но человеческие искусственные сердца ещё очень несовершенны...
— Если в тебе всё заменить,— перебил Юра,— когда ты станешь стареньким, то ты проживёшь и тысячу лет!
— Не совсем так,— возразил Тарабам.— Ведь тогда это буду уже не я. Если вставить мне новый электронный мозг и новый сердечник, я настолько изменюсь, что стану совсем другим роботом.
— Почему? — растерялся Юра.
— Потому что изменится мой характер. Память, знания, характер — всё хранится в сердечнике и мозге, и в новом сердечнике и мозге всё станет другим. Потому что одинаковых сердечников и мозгов не бывает.
— Нельзя сделать?
— Нельзя сделать, да и смысла нет: надо всегда делать что-то более совершенное. Повторяться не стоит... Ну ладно... Пора снимать котлеты, а то они пережарятся. Да и борщ готов. Давайте обедать...
ЧЕЛОВЕК С МЕШКОМ ПРИХОДИТ СНОВА
В квартире-108, как всегда, громко звучал
Папа работал над новой картиной, Катя, Юра и Тарабам играли на потолках в космические прятки, мамы не было дома, когда папе показалось, что кто-то звонит.
Он открыл дверь и увидел голубоглазого мужика с мешком через плечо.
— Я вам звоню, звоню, а вы не слышите,— улыбнулся тот.— Музыка у вас очень громкая... А я вот, осетринки принёс!
У папы всё внутри закипело, но он и виду не показал.
— Заходите, будьте любезны! — гостеприимно улыбнулся папа. — Уж мы вас ждали-ждали, ждали-ждали...
— Оно понятно! — обрадованно хмыкнул человек с мешком.— А у меня, верите, работы невпроворот!
— Неужели? — как-то странно прошипел папа.
В глазах человека с мешком мелькнуло подозрение, но папа опять широко улыбнулся.
— Сюда, пожалуйста.— Папа открыл дверь в мамину комнату.
— Я ведь один! А все на части разорвать готовы — верите? — радостно подтвердил человек с мешком.
— Верю,— сказал папа.— Мне тоже охота вас разорвать!
— Это то есть как? — насторожился человек.
— А ну-ка, покажите эту... эту осетрину...
— С превеликим нашим удовольствием,— успокоился тот и стал развязывать мешок.
Человек вынул из мешка завёрнутый в целлофан брикет и протянул папе. Папа развернул целлофан, отщипнул небольшой кусочек белого мяса и положил в рот.
— Это вовсе не осетрина, а треска, да ещё тухлая!
Человек вскочил с кресла, прихватив одной рукой мешок.
— Сам ты треска! — злобно крикнул человек с мешком, оттолкнул папу и ринулся к входной двери.— Лучше бы не заходил к вам.
Папа лихорадочно соображал: что делать? Ведь жулик был на две головы выше папы.
Из-за музыки ребята и Тарабам не услышали шума. Но наконец они появились в коридоре: впереди, шевеля антеннами, плыл под потолком Тарабам, за ним Катя и Юра...
— Тарабамчик! — позвал папа.— На помощь!
В мгновение ока Тарабам оказался рядом; человек с мешком увидел робота и в изумлении разинул рот...
— К потолку его! — приказал папа.
В воздухе запахло электричеством, засветилась маленькая радуга, и человек стал подниматься вверх. Но так как одной рукой он цеплялся за дверную ручку, то к потолку сначала поднялись его ноги. Теперь он повис возле двери вниз головой... Мешок же с мнимой осетриной остался на полу.
Тарабам протянул к двери блестящую многоколенчатую руку — из металлической ручки, за которую держался человек, с треском посыпались голубые искры...
Человек с воплем выпустил дверную ручку, взмыл к потолку и распластался на нём лицом вниз. Он в ужасе глядел на фантастическую, отливающую серебром фигуру Тарабама.
— Стерегите его,— сказал папа.— И выключите музыку.
Он вышел и через некоторое время вернулся со Стариком-Ключевиком.
— Где он? — взволнованно спросил Ключевик, войдя в коридор.