Заблудившийся звездолет. Семь дней чудес
Шрифт:
Может, скоро пройдет его действие?
Однако минул час, и два, и пять, а ничего не изменилось.
Но хуже ему от этого не стало. Где там хуже! Ему было легко и радостно.
Уже
— Да, я вас слушаю.
В трубке, где-то совсем близко, задышал низкий голос Александры Александровны:
— Это я, Боря…
— Да-да. Как вы себя чувствуете? Надо что-нибудь сделать?
— Спасибо, Борис, ничего… Как твои дела?
— Мои? — Боря даже на миг растерялся. — Как всегда… Обыкновенно… Спасибо… А что?
— Да я просто так… Просто так.
Боря не на шутку встревожился: стала бы она звонить просто так!
— А с сердцем ничего? — спросил он. — Не жмет, как вчера?
— Нет, Борис, все в порядке, — бодро ответила Трубка, но голос в ней был такой грустный, такой надтреснутый, что Боря не знал, как и быть, что делать. Наверно, ей сейчас было очень грустно, очень одиноко — все еще нет письма или что-то другое, — а на свете не должно быть людей — ни одного человека! — которому было бы
— Александра Александровна, — сказал Боря, — можно прийти к вам сейчас?
И Боря, забыв обо всем, ринулся к ней. И уже у лифта, нажав кнопку вызова — она вспыхнула красным светом, — покосился па Наташкину дверь, и сердце его внезапно сдавилось от счастья. Да, погиб Хитрый глаз, сгорел, испепелился жаль его, очень жаль, но ведь не напрасно нашел он его… Впереди так много прекрасного: и дружба с Наташкой, и работа с Геной, и споры с Андреем, и встречи с Александрой Александровной, и улыбки отца, и блеск маминых глаз, и острые дальние звезды в небе, и чистый весенний ветер, и огромный шумный город, полный людей…