Заблудшая душа
Шрифт:
– Катя, не слушай ее! – впервые подала из-за двери голос Клава. – Зачем ты пришла? – обратилась она к матери.
– Если бы ты знала, как я счастлива! – внезапно воскликнула та и в следующую секунду залилась слезами. – Я ведь думала, что никогда уже не услышу твой голос! Лавочка! Я так виновата перед тобой! Девочка моя! А ведь я тогда не забыла про твой день рождения! Не забыла, слышишь?
– Мне это безразлично, – угрюмо отозвалась Клава.
– Неправда! – в необыкновенном ажиотаже воскликнула
– Время пошло, – услышали все в следующий миг, а Прасковья Крик как-то вся сразу подтянулась, напряглась и заговорила вдруг быстро, но в то же время четко выговаривая каждый звук:
– Евгений… Ну, ты, конечно, помнишь, о ком я говорю… Он приехал за мной утром с билетами на самолет. Сказал, что этот день мы проведем в Праге, а вечером вернемся в Питер… У меня как раз был выходной, ты помнишь… Он так на меня смотрел… И потом, я была влюблена, как девчонка… Словом, у меня не хватило духу сказать ему «нет».
– Могла хотя бы записку оставить… – снова послышалось из-за двери.
– Не могла! – Прасковья Крик привалилась спиной к двери, картинно запрокинув голову назад. – У меня словно разум помутился от любви… Лавочка… Я ничего не соображала тогда… В ушах звон, в глазах темно, ты не поверишь, я была безумно увлечена этим человеком…
– Почему же ты не позвонила из Праги?
– Я виновата! – выдержав паузу, изрекла актриса, после чего безвольно уронила голову на грудь. Пряди ее тяжелых смоляных волос упали на лицо. – Я виновата, – тихо повторила она. – Прости.
– Ты исчезла на целую неделю. Я все больницы обзвонила, морги… – Теперь голос Клавы звучал чуть помягче.
– Я знаю. – Паша резко вскинула голову, развернулась, прильнув к двери грудью. – Он меня избил, – заявила в следующую секунду женщина. – Лавочка, я не могла выйти из отеля. В тот же вечер Евгений начал требовать, чтобы я бросила все: работу, тебя – и переехала жить к нему, а когда я отказалась, он ударил меня, а потом еще раз, и еще… – Она снова повернулась спиной к двери и, медленно сползая, опустилась на корточки, потом закрыла лицо руками и заплакала навзрыд.
– Я тебе сразу говорила, что этот твой Евгений – псих, – раздалось из-за двери, а в следующую секунду щелкнул замок, и дверь открылась.
Паша, которая упиралась спиной в дверь, упала.
– Вставай. – Клава протягивала ей руку. – Я на этого придурка Снежка натравлю, если он к нам еще раз сунется, – пообещала Клава и опустилась на корточки, рядом с матерью.
Теперь они обе сидели в ванной.
Каркуша, стараясь передвигаться бесшумно, просочилась в кухню. Она посмотрела на Кирилла, и тот, приложив к губам
– Ты всегда умела распознавать людей с первого взгляда, – всхлипывая, говорила Паша. – Ты вообще у меня очень умная… И всегда понимала меня и прощала… Прости и сейчас, а? Я больше не буду, честное слово, не буду… Прости меня, Лавочка, я так несчастна…
Судя по звукам, доносившимся до Кати и Кирилла, женщина снова плакала, уткнувшись в колени носом.
– А говорила, что счастлива… – тяжко вздохнула Клава.
– Конечно, счастлива… Счастлива, потому что ты у меня есть… А в остальном…
– А кино? Разве ты не любишь свою работу? – теперь уговаривала ее дочь. – Ну, напоролось на психа, подумаешь! Со всяким может случиться. Пообещай, что в следующий раз будешь меня слушаться, прежде чем вступать с кем-то… в близкие отношения.
– Обещаю, Лавочка… Чем хочешь поклясться могу…
– И вообще, тебе нужно замуж выйти.
– Ты считаешь?
– А то совсем от рук отбилась…
– Отбилась… – горестно вздохнула Паша.
– А с кем ты Снежка оставила? – спросила Клава.
– С тетей Люсей, – последовал виноватый ответ. – Ты же уехала, а у меня тут съемки…
– Когда домой поедешь? – строго, совсем по-взрослому поинтересовалась Клава.
– Завтра, – поспешно заверила ее Паша и в следующую секунду робко спросила: – Ты поедешь со мной?
Но ответа Кирилл и Каркуша не услышали, зато через секунду Клава, держа Пашу за руку, появилась на кухне.
– Вы нас извините, – попросила она. – Вообще-то Паша у меня хорошая, просто ей в личной жизни не везет. Познакомься, Паша, это мои друзья – Катя и Кирилл.
Паша молча кивнула. Глядя на эту парочку, создавалось впечатление, что мама на самом деле Клава, а Паша – ее непутевая дочь.
– Кать, спасибо тебе за все, – сквозь слезы улыбнулась Клава. – Мы, наверное, пойдем…
И она легонько потянула Пашу за руку.
– Спасибо вам, Катенька! – словно очнулась та. – Я вам так благодарна… Если бы не вы…
– Пойдем! – настойчиво повторила Клава. – Я позвоню тебе, можно? – посмотрела она на Кирилла.
– Вы когда уезжаете, завтра? – шагнул к ним навстречу Кирилл. – Каким поездом?
– Это очень серьезно. – Кирилл осторожно дотронулся до руки Прасковьи Крик. Сегодня ее голову венчал огненно-рыжий, весь в мелких завитушках парик. – Клава… она у вас очень талантлива. Ей обязательно нужно заниматься.
– Не волнуйтесь, Кирилл, – улыбнулась Паша. – Я найду самых лучших педагогов. А вы обязательно, слышите, обязательно приезжайте к нам на выходные. О дороге не беспокойтесь, я все оплачу…
– Да прекрати ты! – одернула мать Клава. – Заладила как попугай: оплачу, оплачу!