Забота и пропитание для одиноких вампиров

Харпер Молли

Я прокашлялась.

– Насколько древней?

– Я достаточно долго живу, поэтому уже и не слежу за годами.

– Почему ты не можешь прямо ответить на вопрос? А то словно живешь с Загадочником4, - простонала я. Смутные воспоминания о давно сгинувшей мировой цивилизации всплыли в моей памяти.
– Погоди, а разве не из Микен Парис украл Елену Троянскую у ее мужа?

Кэл закатил глаза.

– Да, две особы из королевских семей повели себя, как дети, и обрушили на наши головы беды и десятки лет войны.
– Он поднял мой роман и с презрением

швырнул его на покрывало.

Я быстренько провела несколько математических вычислений. Если он в буквальном смысле имел в виду "на наши головы", то значит жил в то время, а значит Кэл был древним.

Я уставилась на него, явно чувствующего себя удобно в футболке и джинсах. Как он выстоял? Постоянные изменения. Технологический прогресс. Толкотня. С каждым новым поколением все большее проявление эгоизма со стороны людей. Как кто-то может выдержать монотонность миллионов ночей и до сих пор получать наслаждение от издевок над дурацким романом?

– Ты ведь сейчас в голове подсчитываешь годы?
– спросил он, не глядя на меня.

– Извини. Ничего не могу с собой поделать. А почему у тебя нет акцента?

– С годами стало легче изучать современные языки. Уже много времени прошло, как я думал на греческом, древнем или еще каком языке. Иногда мне грустно от того, что потерял связь с этой частью себя. Но скрывать это и держать моих врагов в неведение о том, сколько мне лет - в этом есть свои преимущества.

– Как тебе удалось так долго прожить? Неужели не скучно? Не выводит из равновесия?

Он пожал плечами.

– Честно говоря, мир не так уж сильно менялся, не считая, конечно, последних столетий. А прошлый век ощущался так, словно все устремилось вперед. Признаю, я даже испугался, что конец света совсем близок.

– Но ты, должно быть, видел все это - я даже не могу это себе представить. Ты встречался с Грегором Менделем? Джорджем Вашингтоном? Элвисом?

Теперь стоя на четвереньках перед ним на матрасе, я подпрыгивала и требовала ответов, как школьница.

Его забавляла моя реакция, и он мягко упрекнул меня:

– Ты ведь понимаешь, что только потому, что я жил в течение определенного периода времени не означает, что я встречался со знаменитостями?

– У тебя было больше шансов, чем у большинства людей, - парировала я.

– Однажды я встречался с Авраамом Линкольном, - улыбаясь мне, сказал он.
– Я столкнулся с ним, когда он выходил из мужского туалета в... театре Форда.

Я ахнула.

– Нет!

Он кивнул.

– Мистер Линкольн показался мне очень хорошим человеком, учитывая какой властью он располагал. Но он был, очевидно, обеспокоен.

Я возразила:

– Но ты мог, не знаю, последовать за ним к его смертному ложу и обратить.

– Думаешь, что двухметровый бородатый вампир в цилиндре с поразительным сходством с недавно убитым президентом мог бы ходить незамеченным?
– спросил он.

– Ненавижу, когда ты прав. Итак, у тебя была семья до того, как ты умер? Дети?

– Моя жена ждала нашего первенца, когда я уплыл. К тому времени, как я возвратился

бы с войны, мой сын уже бы подрос.

– Возвратился бы?

– Как ты это делаешь... заставляешь рассказывать меня о себе?
– задался он вопросом.

Он сжал покрывало руками. Большинство вампиров предпочитают не оглашать их истинный возраст (читай: силу) и держать его в тайне.

Но казалось, что Кэл не мог отказать мне. Он перекатился на спину, теребя в руках роман в мягкой обложке.

– Вампиры не могут устоять перед хорошим сражением. Слишком много суматохи, чтобы заметить, что человек пропал без вести, о котором больше никто не услышит. Люди относятся к войнам с сожалением и уважением. Некоторые вампиры помнят войну, как веселое застолье. Поскольку война затягивалась, мы слышали сплетни других войск о том, что пока лекари искали выживших, с поля боя исчезали тела. В ночь Троянского коня мы привлекли достаточно большую стаю нежити. Понимание, что сражение подходит к концу, подхлестывало их на своего рода "последний звонок" безумства. Они забрали всех отставших от войска, тех, кто повернулся спиной. Я выжил после всех лет той войны, чтобы быть затащенным в кусты, пока справлял нужду, после того как врата Трои пали.

Я ахнула от ужаса. Эта история была почти такой же ужасной, как история обращения Джейн, которая оказалась в затруднительном положении на темной проселочной дороге, ошибочно принятая за оленя местным пьяным охотником и застрелена.

– Я не знаю, почему мой Прародитель решил накормить меня своей кровью, а не просто оставить умирать. Единственное, что помню, - как проснулся, похороненный в песочной почве, и пробивал себе путь на поверхность. В первый год я вел себя как дикий, утолял жажду, где только можно, кормясь бывшими братьями по оружию, когда те возвращались домой. Если бы другой вампир не нашел меня и не взял под свое крыло, то другие могли бы без раздумий уничтожить меня, чтобы я не привлекал внимания.

– Ты еще когда-нибудь видел свою семью?

Он покачал головой.

– Я думал о том, чтобы вернуться, после того как налажу свою новую жизнь. Но не хотел рисковать тем, что смогу причинить им боль. Спустя много лет я узнал, что мой сын родился здоровым и сильным, женился и стал отцом трех сыновей. Моя жена снова вышла замуж и родила еще детей. Им и без меня было хорошо.

– Сомневаюсь, что это правда.

– Но я предпочитаю думать так. Это проще, чем представлять их страдания.

– Звучит так, словно быть вампиром отстойно, извини за каламбур.

– Мы в опасной ситуации, Айрис.
– Он снова теребил покрывало, пока подбирал слова.
–

Думаю, ты убедилась в этом сегодня. В следующий раз может так не повезти. Я сделаю все, чтобы защитить тебя, но, возможно, тебя ранят. Мне нужно знать, если вдруг твое состояние будет безнадежным, хочешь ли ты, чтобы я тебя обратил.

От удивления я моргнула. Никогда не могла придумать категоричный ответ на вопрос, который задавали себе каждый мужчина и женщина с момента Великого выхода.