ЗАБОТЛИВАЯ ЖЕНСКАЯ РУКА
Шрифт:
– Этот типчик лохматый прав, - вступилась за Чарли Людмила.
– Вы думаете, раз она всего-навсего рука, то уж и чувств у нее нет? Что вы ее обижаете?
И Димка бесстрашно извлекла из ларца предмет общих споров. Побормотала:
– Привет, Дашечка, это я, все хорошо. Выполни, пожалуйста, желания этих несимпатичных ребятишек, и давай отправляться домой, к Трифону.
Рука слабо шевельнулась.
– О!
– обрадовалась Людмила.
– Она меня узнает!
Рука задрожала.
– Чего дрожишь?
– ласково погладила
– Не бойся. Они тебе ничего плохого не сделают.
Рука выпрыгнула из объятий Димки, как рыбка из садка, и гневно заметалась по комнате.
– Не пускайте ее к окнам!
– истошно взвизгнул Молдер.
– Переколотит и смоется! Ищи ее тогда опять!
– Да! Дашечка!
– завопила и Людмила.
– Иди ко мне, хорошая моя!
Рука вскарабкалась на люстру и выглядывала из переплетения хрустальных нитей, как ствол пулемета.
– Мне интересно, почему она так себя ведет? Как-то неконтактно… - ни к кому не обращаясь, пробормотал инкуб.
– Это на нее непохоже…
Тут царевич Филимон воздел свои жуткие лапы и возопил велиим гласом:
– Рука предивная! Заклинаю тебя всем святым - исполни желание мое, сбрось с меня и супруги моей чары проклятые!
– И с меня тоже!
– взвыл дурным голосом волк-богатырь.
– А нам со Скалли не мешало бы получить по бунгало на Фиджи, - пробурчал под нос Молдер.
Все выжидательно уставились на руку. Та покачала люстру, а потом размахнулась и шарахнула ошеломительной молнией прямо в богатыря-волка. Тот еле успел отскочить…
– За что?!
– завопил волк. Хвост у него все-таки подгорел.
– Мы же по-хорошему просим!
Вторая молния заставила всех кинуться в другую комнату. Царевич Филимон бежал последним, зацепился ногой-клешней за ковер, и ему здорово опалило хитиновый панцирь. Если б не прозрачная защитная стена из особо прочного стекла, опустившаяся, едва включились сигналы пожарной тревоги, нашим героям было бы несдобровать.
– Гневается государыня, - сделал вывод Филимон.
– Ох, горе горькое…
– Кошмар какой!
– возмутилась Скалли.
– Мы работаем с прямым риском для жизни. За это доплачивать надо, между прочим.
– Вот она, американская мелочность!
– пренебрежительно фыркнул дрожащий от ужаса инкуб Колосков.
В комнате, где осталась рука, бушевал пожар. Через тайные ходы туда спешили царевичевы слуги с огнетушителями.
– Все это очень странно, - сказала Димка.
– Она ведет себя не так, как раньше. Может, она настолько привыкает к одному хозяину, что выполняет только его желания? А всех остальных готова просто спалить на месте?
– Надо ее обезвредить, - решительно сказал Молдер.
– Она пожароопасна.
– Господа, позвольте мне!
– вызвался Чарли.
– Я думаю, что найду с ней общий язык.
– Чарли, это опасно! Это может стоить тебе жизни!
– заломила руки Скалли.
– Это мой гражданский долг, - скромно
– Поднимите стену, пожалуйста.
И он исчез в полной пламени и дыма комнате.
А через минуту вернулся, держа в своих мощных ручищах скомканную бархатную скатерть. Скатерть отчаянно извивалась, дергалась и пыталась вырваться.
– Сопротивляется, - пояснил Чарли.
– Еле успел. Она уже там окно распотрошила и выскочить собиралась. Резвая штучка.
Раздался треск рвущейся ткани. Рука по запястье высунулась из скатерти и вцепилась Чарли в бороду.
– Ай!
– взвизгнул тот.
– Хулиганка! Больно же!
– Ее нужно успокоить!
– закричала Скалли.
– Царевич, в твоей аптечке имеются шприц и ампулы с транквилизаторами?
– А? Не знаю!
– Царевич кривился от боли - спина у него сильно пострадала.
– Где там слуги мои верные, пес бы их побрал! Эй, кто-нибудь! Аптечку для миз Скалли, живо! Иначе мой меч - ваши головы с плеч!
– Какой твой меч, Филимон, опомнись, - простонал волк-богатырь.
– У тебя его отродясь не было…
Пожар уже ликвидировали. Какой-то низкорослый, мрачного вида человечек с заплетенной в две косички бородой и зелеными очками на мясистом, баклажанного типа носу принес большую белую коробку с красным крестом на крышке. Шмыгнул носом: «Не надо ли еще чего, хозяин?» Получил ответ: «Приготовь для всех в парадной гостиной чаю с пряниками!» и ушел.
Скалли суетливо вскрыла аптечку, принялась в ней рыться, ворча себе под нос что-то сугубо медицинское. Наконец обнаружила одноразовый шприц и упаковку ампул, Прочитала на ампулах надпись, присвистнула: «Подсудное дело!», но в глазах ее загорелся огонь какой-то неправедной активности. Она профессионально набрала содержимое ампулы в шприц и вколола его в отчаянно
сопротивляющуюся руку.
– Что это было за лекарство, Скалли?
– поинтересовался Молдер.
– Транквилизатор-нейролептик, производный от пентонала, - мрачно сказала Скалли.
– Секретная разработка яйцеголовых из ЦРУ. Вот только как он оказался у гражданина Тридевятого царства?
– Мы там тоже не лаптем щи хлебаем, - как-то неопределенно выразился по этому поводу Филимон. Но никто всерьез и не озадачился, откуда в аптечке заколдованного царевича обретаются самоновейшие лекарственные препараты.
Все с волнением смотрели на руку.
Она сначала судорожно сжималась и дергалась, потом ее движения стали сонными, замедленными, и наконец она совсем успокоилась в объятиях гоминида.
– Вот теперь она точно спит, - заявил гоминид, водружая руку на небольшой столик.
– Что будем делать?
– Я знаю, как нам нужно поступить!
– заявил агент Молдер.
– Мы с самого начала избрали неправильную тактику. Похитили артефакт, вместо того чтобы склонить к сотрудничеству его временного хозяина, то есть… э-э… Трифона Оглоедова.