Забудь кто ты. Город демонов
Шрифт:
— Геооргиий, — недовольно протянул Дима.
— Дииимаа, не зли старика, а то мало не покажется!
— Ладно, иду я, иду за твоим халатом, — сказал Дима, но сам даже не сдвинулся с места.
Честно, мне хотелось улыбнуться, но я не стала. А вообще Георгий прав, что Диме нужно надеть хотя бы халат.
— Тебе напомнить, где мой кабинет? — спросил у Дмитрия врач.
Дима недовольно вздохнул и зашагал в противоположную от нас сторону.
— Смотри, к медсёстрам не зайди, а то заставлю тебя дежурить! — сказал ему вслед Георгий.
—
Георгий покачал головой и посмотрел на меня.
— Это такой сорванец, что таких ещё поискать надо, но люблю я его как внука с самого рождения, — сказал мне Георгий, а затем повёл меня по коридору.
— И часто он с Вами спорит?
— Нет, не часто, — ответил Георгий. — А когда спорит, всё равно потом делает так, как я ему говорю.
— Скажите, пожалуйста, своё отчество.
— Георгий Антонович, — ответил мне врач.
— Георгий Антонович, огромное Вам спасибо за бесценную помощь моему другу! — остановившись, от всей души поблагодарила его я, еле сдерживая слёзы.
Он приобнял меня и произнёс:
— Это моя работа, Лида. Я вижу и чувствую твоё волнение, но всё обошлось, поэтому тебе нужно постараться успокоиться, как бы сложно тебе не было. Согласись, что продолжать терзать свою душу — не лучший вариант? Что произошло, того уже не изменить, а жить дальше нужно.
Вытирая рукой слёзы, я кивнула ему, и мы пошли дальше. Спустя чуть меньше минуты Георгий завёл меня в процедурный кабинет и, включив свет, велел умыть мне лицо, руки, промыть раны и сесть на стул. Когда я уже сидела, Георгий вымыл свои руки и надел резиновые перчатки. Первым делом Георгий Антонович взял у меня кровь из вены, а затем снял перчатки, взял спирт с ватой и произнёс:
— Потерпи.
Он стал обрабатывать сперва мою руку, а потом ногу, на которых были ножевые порезы. Я сидела с зажмуренными глазами и терпела. Обработав раны, Георгий провёл тёплой рукой над порезами и произнёс:
— Уже завтра их не будет.
— Спасибо большое! — сказала я, смотря на него.
Он приклеил мне пластыри и дал ещё с собой, сказав, что перед принятием ванны пластыри нужно отклеить, а после приклеить новые и ходить с ними до завтрашнего утра. Эти пластыри были необычные — они ускоряют затягивание ран.
— Так, а теперь снимай футболку и джинсы и ложись на кушетку, — сказал мне Георгий Антонович.
Мои глаза расширились.
— Чего ты боишься? — спросил он, смотря мне в глаза. — Я уже давно работаю в больнице и могу понять, когда кого-то мучают боли в теле, даже если он о них молчит. Язык тела говорит о многом, но в твоём случае мне было достаточно одного взгляда на тебя, чтобы узнать твоё самочувствие. Давай-давай, раздевайся и ложись, ещё кардиограмму сделаю.
Я смущённо опустила голову и начала раздеваться.
— Без футболки я тебя уже видел пару недель назад, когда тебя доставил ко мне Михаил с переломом
Раздевшись, уже хотела лечь на кушетку, но тут Георгий Антонович меня остановил, велев встать ровно.
— Ццц, почти вся синяя! Ещё сидела и молчала! — сказал он, смотря на моё тело.
Я опустила голову вниз.
— Внучка, это не шутки! Ты что себя совсем не бережёшь? Ты ещё такая молодая… — он остановился и тяжело вздохнул. — Ты знаешь, что частое вмешательство в организм может привести к различным последствиям? Если ты не задумаешься об этом, будет очень плохо, а тебе ещё ребёнка вынашивать, рожать и ставить на ноги! — строго сказал врач, а затем велел мне лечь на спину.
Я была удручённой и не могла ничего ему ответить. Георгий Антонович прав, что мне нужно задуматься о своём здоровье, но опять же, я не могу забыть о Паше и о его сделке с Димой, а пока до него доберёшься, много сил и здоровья потратишь, ещё неизвестно, что будет дальше, но я не остановлюсь, пока не сделаю то, что хочу.
Конечно, мне нужно быть более осторожной, а я сильно ошиблась, когда решила добраться до Паши через Сабину. Но теперь уже поздно об этом думать — дело сделано, и, судя по словам Сабины, Паша сам со мной свяжется. Надеюсь, так и будет, иначе мне придётся снова подвергать свою жизнь опасности, ведь по-другому никак.
Сперва Георгий Антонович снял кардиограмму, после чего сел на стул рядом с кушеткой, вытянул вперёд руки, и они засияли ярким светом.
— Закрой глаза и спокойно лежи, — сказал мне врач.
Я послушно сделала то, о чём он меня просит, и спустя пару секунд ощутила тепло на своём теле. Нет, Георгий Антонович не прикасался ко мне, его руки были в постоянном движении над моим телом. Мои глаза были хоть и закрыты, но свет я всё равно видела. Прошло минут пять, и он велел мне лечь на живот.
Я просто лежала и чувствовала, как тепло проникает в моё тело, и боль медленно утихает. Мне становилось легче дышать, шевелиться, да и в целом чувствовала себя лучше и спокойнее.
Спустя ещё минут пять рука Георгия Антоновича легла мне на затылок, и я ощутила, как утихает головная боль. Около минуты его рука лежала на моём затылке, а потом обе руки оказались на моей спине, — я почувствовала бодрящую прохладу.
— Одевайся, — где-то через секунд тридцать произнёс врач, и я села на кушетке.
Одевшись, поблагодарила его за всё, и мы вместе пошли обратно к операционной. По пути Георгий Антонович говорил мне о здоровье и о том, что я должна себя беречь. Я внимательно его слушала и наматывала на ус. Димы у операционной не оказалось, поэтому Георгий Антонович велел мне остаться снаружи, а сам зашёл в неё. Как бы мне не хотелось увидеть Калеба, я понимала, что раньше завтрашнего дня увидеть его не получится.
Сев в кресло, взяла в руки свою кофту и тяжело вздохнула. Поскорее бы уже закончился сегодняшний день…