Забудь меня. Я (не) твоя жена

Апрельская Анна

— Видишь ли, все несколько не так… — сказал мужчина и застыл, словно боясь поведать мне остальную правду.

— Рома, не молчи… — попросила я, разворачиваясь к старому другу.

— И тут я не сказал тебе всей правды, систер. Я плохой брат. Прости…

— Рома, я тебя ударю чем-нибудь тяжелым! Говори, — приказала я, не в силах больше сдерживаться.

— Тут все спланировал папа. Тебе нужно было приехать в Москву, поселиться в нашем доме, а дальше… — Что было дальше, я не узнала, так как открылась дверь,

соединяющая мою комнату и дочкину.

— Наталья Захаровна, простите, что беспокою, но Ириша, кажется, заболела, — взволнованно сообщила Луиза.

— Что случилось? — тут же подскочила я в кресле и кинулась в комнату малышки.

— Она вся горит, — дрожащим голосом сказала девушка.

Я уже и сама поняла, что у моей крохи температура. Дочка лежала на боку, прижав к себе любимого Тики. Глазки прикрыты, на лбу испарина, личико красное, лоб горит огнем.

— Ма, — протянула она, почувствовав мое присутствие.

— Я сейчас же вызову семейного врача, — проговорил Рома за моей спиной. — Да все нужные лекарства для Ириши в верхнем ящике стола в твоей комнате, — на ходу сообщил он и выбежал из спальни.

Я кинулась в свою комнату, каким-то чудом нашла нужный ящик. Достала детский Панадол, градусник и опять понеслась к малышке.

— Иришек, давай температуру измерим, — мягко проговорила я, ложась рядом с крохой и обнимая ее за плечи.

Конечно, что и требовалось доказать, градусник показал тридцать восемь и пять.

Так надо успокоиться. Я все смогу. Пусть и на новом месте. Но мы справимся.

— Солнышко, открой ротик. Мы сейчас выпьем вкусный сиропчик с твоей любимой клубничкой.

— Оошо, — посмотрела на меня кроха осоловелыми глазками. — Айко, — пожаловалась она.

— Знаю, что жарко. Но давай сиропчик выпьем. И тебе станет полегче, — пообещала я, раздевая кроху до плавочек.

Сколько раз Иришка болела, я всегда переживала, когда у дочки поднималась температура. Почему-то я сильно боялась последствий этого. Как сказала бабуля, нельзя чтобы температура поднималась до тридцати девяти градусов. Нужно стараться сбивать ее.

— Наталья Захаровна, простите, наверное, я недоглядела, — испуганно прошептала Луиза.

— Не говори ерунды, — тихо произнесла я, случайно переходя на ты. — Дети болеют. И это не зависит от взрослых. Может, перепад температур сказался или еще что. Новые эмоции, новые знакомства, новые бактерии, в конце концов. Нужно время для акклиматизации. Не стоит себя винить.

— Спасибо, Наталья Захаровна. Я очень переживаю за малышку.

— Ты не уходи далеко, можешь понадобиться, — попросила я.

— А вот вчерашнее открытое окно могло привести к простуде, — раздался тихий голос с порога. — Как она? — спросил свекор.

Я обернулась к дверному проему и увидела старшего и младшего Чаровских. Мужчины жались в дверях, боясь зайти.

—

Жар, тридцать восемь и пять. Детский Панадол я дала, он должен немного сбить температуру.

— Жаль, уволил вчера Полину. Сейчас бы я ей… — в сердцах произнес Борис Иванович, но тут же взял себя в руки. — Врач скоро будет.

— Наверное, непросто приехать в Баковку из Москвы? К тому же сейчас пробки, — забеспокоилась я, озабоченно погладив по волосам мою кроху.

— Они уже в пути. Скоро будут. Ванька кого хочешь из Москвы притащит, — заверил меня Рома, так и стоявший в дверях.

— Ваня? — удивленно произнесла я, уверенная в том, что муж на работе, и дела банка отпустят его лишь к вечеру.

Почти тут же на улице раздался непонятный для меня шум. Это что такое?

— О, я же говорил. Нашему генеральному все по плечу, — заверил меня Роман.

— Ты о чем? — удивленно покосилась я на друга.

Не до шуток мне, когда Иришка болеет.

— Это шум пропеллера вертолета, — пояснил мне свекор. — Иван часто пользуется им. Так быстрее передвигаться по Москве. Да и тут случай обязывает.

— Добрый день, что за столпотворение в коридоре? — услышала я строгий мужской голос.

— Егор, вы быстро, — с облегчением выдохнул Борис Иванович.

— С твоим сыном не поспоришь, Боря. Но тут я понимаю. Переживает новоявленный отец. Сейчас посмотрю малышку и скажу, что к чему, — произнес высокий худощавый мужчина, заходя к нам в комнату. — Здравствуйте, Наталья Захаровна.

— Егор Викторович, — расплылась я в улыбке, узнав старого семейного доктора Чаровских, — здравствуйте.

— Позвольте осмотреть юную леди, — сказал он, мягко отстраняя меня от дочери.

Я смогла сделать лишь пару шагов от постели и застыла, ожидая вердикта врача.

— Все будет хорошо, Таша, — прошептал мне в макушку Ваня, обнимая за талию и прижимая к себе.

Кажется, только сейчас я с облегчением выдохнула. Я не одна. Со мной Ваня. А Егору Викторовичу я доверяла больше чем себе.

— Здравствуйте, юная леди, я доктор. А вы, как я понимаю, Ириша. Очень рад познакомиться с вами, — щебетал он, осматривая малышку. Измерил температуру, давление, послушал, посмотрел горло.

Когда мужчина приступил к ушкам, Иришка завозилась, отворачиваясь и не давая осмотреть себя.

— Таша, сядь и возьми дочку на руки. Помоги мне, — попросил доктор.

Я тут же сорвалась, взяла кроху на руки, осторожно повернула головку, чтобы можно было посмотреть ушко.

— Так, с ушами все хорошо. Ты просто устала уже от старого доктора, Ирина Ивановна? — с хитринкой произнес Егор Викторович.

— Ииша, — сказала дочка, поправляя врача.

— И то верно. Вот вырастешь, и станешь Ириной Ивановной. А сейчас ты Ириша, — кроха согласно кивнула. — Еще немного потерпишь меня, принцесса?