Забудь о любви
Шрифт:
Это возбуждает. Кровь закипает сильнее, огненными вспышками простреливает низ живота. Я не могу больше, я умру, если он сейчас что-то не сделает!
— А где защита? — спрашиваю, задыхаясь.
Богдан тянется к прикроватной тумбе, достаёт оттуда квадратик, разрывает его и умелым движением надевает презерватив.
— Повернись ко мне спиной, — командует он.
Подчиняюсь. Он прижимается ко мне, я чувствую его дыхание на щеке, губы метят висок, рука скользит по бедру. Знакомое давление между ног отдаётся горячечным восторгом в каждой клеточке тела. Богдан медленно входит в меня сзади, его ладонь крепко сжимает
Я кричу в подушку, когда тело накрывает лавиной сильнейшего оргазма. Богдан врезается в меня сильно, быстро, и не успеваю я опомниться, как слышу его хриплый стон где-то над ухом. Толчки стихают, мною овладевает полное умиротворение. Идеальный момент. Поворачиваю голову, и мы с Богданом лениво целуемся.
— Какие планы, спрашиваешь?
Что? О чём он? Я не помню, чтобы спрашивала его о планах.
— Ммм?
— Тебе понравился верёвочный парк. Пойдём туда для начала?
Я с трудом вспоминаю, что действительно хотела забраться на трассу и проверить свои силы, вдруг получится преодолеть все препятствия. Но вчера я застеснялась Богдана, всё же у меня не идеальная физическая форма.
— Давай. Только не смейся, если я даже на дерево не взберусь, — улыбаюсь ему.
Пофиг, что я далека от спорта, а тело после утреннего секса превратилось в желе. Верёвочный парк — это что-то новое и интересное. Тем более Богдан должен одолеть все трассы без малейших усилий. А я с удовольствием полюбуюсь его сильным мускулистым телом. И фотографий наделаю, да побольше.
23
Богдан
Верёвочный парк — довольно примитивное развлечение. Тот, кто в детстве много лазил по деревьям, справится с трассами без проблем. Когда были живы дедушка и бабушка по отцовской линии, я часто отдыхал в селе. И целыми днями зависал на деревьях. Просто карабкался по ветвям, добирался до самой высокой точки, срывал яблоки, черешни и абрикосы, в общем, наслаждался беззаботным детством. Потом я вырос, у меня появились подростковые интересы, и в деревню я стал приезжать всё реже и реже. О чём немного жалею.
Лия с опаской выслушивает инструктора, а затем машет мне рукой, мол, иди первым. Окей. Я справляюсь с первым препятствием, оглядываюсь. Моя жена легко шагает босыми ногами по брусьям, отлично держит равновесие и уже через пару минут оказывается рядом со мной на деревянной платформе. Целую её в приоткрытые губы и отправляюсь на следующее препятствие. Оглядываюсь, довольно улыбаюсь — Лия меня рассматривает. Глаза блестят, щёки раскраснелись, она диво как хороша. В груди теплеет, я подмигиваю жене и двигаюсь дальше.
Спустя полчаса мы встречаемся на последней платформе.
— Блин, как круто! Я смогла, представляешь? Смогла! — визжит Лия. — Я вообще не занимаюсь спортом, а тут справилась и почти не устала!
Ага, вижу я, как она не устала. Голос срывается, дышит тяжело, но в глазах столько радости, что я не выдерживаю — тяну её к себе, впиваюсь в податливые
— Отпусти, на нас смотрит инструктор, — шепчет Лия. — И не только он.
— Плевать, — отвечаю я, но всё же перестаю смущать жену. Иногда с ней нужно деликатничать. Вот как сейчас. Меня даже забавляет её смущенный взгляд. Вчера стриптиз устраивала, и так, и эдак бёдрами виляла, а сегодня она вся из себя невинная скромница, которая обнажённую грудь простынью закрывает. Мило же. И смешно.
Но с её стыдом я быстро справился. И давить не пришлось. Лия скорее хочет казаться правильной и приличной, а на деле же она страстная и очень отзывчивая девушка, которая ради своих целей может и голой в озере искупаться.
Сплошные противоречия. Скучно нам точно не будет.
После верёвочного парка мы катаемся на велосипедах, затем обедаем в ресторане. Лия рассказывает о своих планах: она собирается поступать в университет, скорее всего на филологический факультет. Так хочет её отец.
— Я неплохо училась в школе, старалась выйти на золотую медаль, олимпиады идеально писала. Лучше всего мне давались иностранные языки, значит, надо становиться филологом. Папа будет очень счастлив, он всегда хотел, чтобы я получила приличное высшее образование. Всё его воспитание сводилось к учёбе: когда я приносила хорошие оценки, он радовался, если вдруг в дневнике стояла тройка, он очень злился. А я… не всегда хотела зубрить ту же математику или химию.
Она вздыхает и бросает на меня беспомощный взгляд. Не нравится мне её выражение лица, и снова голос виноватый какой-то, словно она оправдывается за своё несовершенство.
— Ты хочешь быть филологом? — прямо спрашиваю я.
— Не особо, — отвечает она, уставившись на пустую тарелку.
— Тогда зачем учиться на лингвиста, если тебе это не по душе? И не нужно говорить про отца, ты не обязана потакать его желаниям.
— Думаешь?
Она вскидывает голову, в зелёных глазах светится надежда. От этого мне становится не по себе. Вспоминаю её абсурдные слова о том, что она должна быть мне благодарна. Я тогда удивился, но перевёл всё в шутку. Сейчас не до смеха. Родион что, не понимает, как его слова действуют на молодую недолюбленную девушку? Своими фразами о долге и благодарности он подтолкнул Лию на секс без желания. Это хорошо, что я почувствовал её внутренний протест и остановился, другой мужик дошёл юы до конца, и у девчонки остались бы плохие воспоминания о первом сексуальном опыте.
Теперь вот поступать она вздумала туда, куда сказал Родион. Неправильно это.
— Уверен. Это ты будешь учиться пять лет, а не твой отец. Так что выбери специальность, которая тебе нравится.
Лия кивает, начинает щёлкать пальцами. Я уже понял, что она так делает, когда нервничает. Но меня это не раздражает. В моих силах сделать так, чтобы моя жена как можно меньше переживала по пустякам.
— Раньше, когда мне было лет тринадцать, я мечтала стать дизайнером интерьера. Мама отреагировала хорошо, она всегда меня поддерживала, а папа… он сказал, что я никогда не смогу заработать нормальные деньги. Никому, мол, не нужно придумывать дизайн квартиры, люди сами разберутся, без помощи каких-то недоучек.