Забудь обо мне
Шрифт:
Я прикусываю нижнюю губу, нервно пожимаю плечами и кое-как распихиваю покупки обратно по пакетам. Что-то явно не в «свой», но от злости запросто утрамбовываю даже коробку с «дутиками» в пакет от шарфа. Я бы, наверное, сейчас и сову на глобус натянула.
От злости.
И неприятной противной горечи где-то на корне языка.
Спутницу Андрея я рассмотреть не успела, но зато успела заметить, что свободной рукой он как бы невзначай погладил ее по ладони. А она, в ответ, под столом погладила его ногу своей.
Я мысленно считаю, сколько времени прошло с того вечера
Два месяца? Так много?
Не удивительно, что у Андрея новые отношения.
У нас же, по сути, вообще ничего не было. Страдать было бы… глупо. Да и не верю я в мужские страдания. Это про женские страдания пишут целые научные труды, разделяют на целую кучу стадий и часто приравнивают к стихийному бедствию. А у мужчин все проще: пару дней запой с друзьями — и: «Смотри, какая жопа пошла!»
В любом случае, понятно одно: видеться с Андреем я не хочу.
Точнее, не хочу, чтобы он видел меня.
Не когда он сидит с новой женщиной, а у меня вид загнанного зайца.
— Что ты как дура?! — громко шипит Танян, делает лицо-кирпичом и спокойно шагает к столу, как раз напротив которого и сидит парочка.
Мои попытки сделать вид, что ничего не было, превращаются в труху, потому что Андрей сначала замечает ее — хмурится, не сразу вспоминая, где они могли видеться — а потом ведет взглядом по залу.
Натыкается на меня — до сих пор сидящую на корточках в груде покупок.
Я все-таки поднимаюсь, хоть делаю это вообще не грациозно: почему-то неприятно ноет в животе, как от предчувствия чего-то нехорошего.
Так… странно.
Три свидания, гора сообщений и телефонных звонков, а у меня нет ни малейшего представления, что будет дальше. Мы просто посмотрим друг на друга, молча решим, что лучше не здороваться и разойдемся? Мы кивнем друг другу, а перед тем как уйти, Андрей подойдет и спросит, как у меня дела?
Его спутница сидит спиной ко мне и не может видеть, что происходит, но явно замечает, что он слишком долго смотрит ей через плечо. Поворачивается. Замечает меня. Проводит взглядом сверху вниз.
Она не то, чтобы красавица — обычная женщина возраста «немного за тридцать»: аккуратная, хорошо одета, ухоженные темные волосы. Пару раз Андрей обмолвился, что брюнетки — его слабость, и я — вторая блондинка в его жизни. Я тогда еще пошутила, что вторая — и последняя.
Вот черт.
Он кивает и сдержано улыбается.
Я делаю то же самое в ответ и, стараясь не смотреть на них, нервно иду к столу, за которым расположилась Танян. Тут два метра расстояния, господи боже! И музыка играет так тихо, что можно даже не напрягать слух, чтобы слышать разговоры друг друга.
Сажусь на стул, боком к столу напротив.
Достаю телефон и дрожащими от злости пальцами пишут Танян: «Я тебя убью с особой жестокостью. Считай это моим чистосердечным признанием!!!»
Взглядом даю понять, что телефон у нее пискнул не просто так.
Она читает, довольно лыбится и, как ни в чем не бывало, начинает клеить официанта.
Глава шестнадцатая: Март
Дина — младшая сестра
Мы вообще случайно познакомились: мы с Толиком после работы зашли посидеть и расслабиться под хороший кофе и кальян, а Дина отмечала с подругами чей-то день рождения. Сама нас заметила и подошла, а когда Толик затупил и забыл меня представить, сама протянула руку и сказала: «Привет, я Дина, сестра этого невоспитанного медведя — и если вы не дадите мне свой номер телефона, я проиграю той компании за столом бутылку шампанского. Поверьте, это милое уютное место не стоит того, чтобы превратиться в развалины часовни компанией очень веселых женщин».
После Динамщицы я дал себе слово взять паузу в общении с женщинами, но с Диной как-то сразу все сложилось: внешне она была полностью в моем вкусе и не строила из себя «подарок», боясь сделать первый шаг. Это только кажется, что мужчинам так запросто познакомиться с кем-то, а на самом деле споткнувшись об энное количество отказов — часто приправленных взглядом «Ты что, пес?!» — желание проявлять внимание без хотя бы какой-то инициативы с противоположной стороны сходит на нет.
Так что, получив сразу два таких бонуса, я не просто дал свой номер телефона, но и предложил, если что, подвезти до дома.
Она улыбнулась и пошутила про рыцаря и белого коня.
Я тоже пошутил — про то, что на самом деле у Рапунцель были темные волосы, и сказки все врут.
И, конечно, отвез ее домой.
А на следующий день забрал с работы, мы поужинали, погуляли по набережной и поехали ко мне.
Это было почти месяц назад.
И с тех пор я еще раз убедился в том, что отношения нужно заводить с ровесницами: они знают, чего хотят, не имеют мозг и не врубают динамо.
Ну а Дина, кроме всего прочего, еще и была увлечена карьерой модного фотографа, хорошо зарабатывала, не закатывала истерики, если я вдруг заматывался на работе и забывал перезвонить.
Я знал, что с ней делать и чего хочу от наших отношений.
Не то, что с Динамщицей, над головой которой даже на третьем свидании лично для меня так и остался висеть знак вопроса.
Но было бы слишком хорошо, если бы было все идеально.
Потому что с одной стороны с Диной было… слишком понятно. Иногда я ловил на себе ее взгляд, в котором ясно читалось: «Я уже выбрала университет нашим будущим детям». И, хоть ей хватало женского чутья не нести такую дичь вслух, уверен, что в своем плане на жизнь она давно нашла мне место и роль.
А с другой стороны — я не удалил фотографии Алисы, хоть за мной таких сантиментов никогда не водилось, и я точно не хранил фотки случайных женщин. А я отнес ее именно в эту категорию, потому что на что-то большее наши свидания так и не вытянули.
И периодически я пересматривал эти фотографии.
Не потому что скучал.
Просто хотелось. Просто у нее было милое лицо. Просто я почему-то хорошо помнил наши разговоры и ее умные шутки.
И, чего уж там, шикарные сиськи.
— Твоя знакомая? — спрашивает Дина, когда я дважды останавливаю себя от желания повернуть голову и посмотреть на Алису.