Забытая Атлантида [дилогия СИ]
Шрифт:
— Как? — выдохнула Милана.
— Очень простым и надежным способом. Нептун будет вступать в любовную связь с Мила, а мы с тобой будем зрителями… Он привыкнет к ней и легко совершит обряд. Ты, Милана, после этого не набросишься на сестру с ножом? Ой, — всполошилась Реута, — скоро обед, мне нужно быстро готовить стол. Помогайте!
Для Гарат, Сион-Сиронс, Окира, Воуза и Ираста этот обед ничем не отличался от всех остальных. Они все с аппетитом ели мясной суп с овощами и зеленью, заедая его ячменными лепешками и жареную на оливковом масле капусту с кусочками мяса, и хвалили поварские способности Реуты.
На столе,
Георгий жаловался на боль во всем теле от непосильного, как он утверждал, труда лесоруба. Нептун на общем застолье ел мало, был задумчив и погружен в свои тяжелые думы. Милана все обдумывала, как уговорить мужа, поддержать их совместное семейное решение и все правильно и доходчиво объяснить ему. Видно она, наконец, приняла верное решение и под конец обеда даже развеселилась. Реута поглядывала то на Мила, то на Милану с Нептуном. Только Мила парила в небе от внезапного счастья. Она с великой радостью готова была спасать Нептуна и днем и ночью. Лучше конечно ночью…
Вечером Милана и Нептун пришли в комнату Реуты. Нептун был в сильном смущении. Стараясь побороть свое чувство, он сказал:
— Я очень благодарен вам всем за то, что вы все делаете для меня. Вы сохраняете мне честь и жизнь, а это много значит для меня. Моих слов благодарности будет недостаточно за участие в моей судьбе…
Только я хочу спросить тебя, Реута, не слишком ли это большая жертва, использовать, таким образом, свою дочь?
— Нет, Нептун, это не жертва. Ты, наверное, не понимаешь, что делаешь не только для себя, но и для нее благодеяние!
— Чем же? — поразился Нептун. — Я не могу понять, клянусь Ур-Аном!
— Мужчина, первым оставивший Млечный путь в лоне женщины, становиться очень часто отцом ее будущего ребенка, даже если она и не окажется беременной. Если мужчин несколько, то у женщины всегда есть выбор, по какому подобию создавать в себе плод. Ты очень силен, Альгант, и скорее всего будущий ребенок Милы, зачатый ей в браке от своего мужа, будет твоим, — с улыбкой закончила Реута.
Нептун, молча, согласился. Это было что-то из области тайных знаний биологии, о которой он знал не много.
В комнате горели три светильника в форме чаш. Эта атмосфера полумрака вызывала таинственность, которая всегда присутствует при проведении старинных обрядов. Сейчас же отблески пламени особенно были нужны Нептуну.
Он вынул из складок одежды три ожерелья из чешского стекла и с легким поклоном раздал их женщинам. Сияние огней всех цветов радуги на обычном стекле, при свете светильников, произвела на них сильнейшее, неизгладимое впечатление. Такого блеска камней они еще никогда не видели! Нитка бус Георгия, была разделена на три части, ее как раз хватило на три незамысловатых украшения, но восторг женщин от увиденного превзошел все ожидания Нептуна. Они сразу начали примерять их и любовались друг на дружке ярким блеском радужных огней, вспыхивающих при любом повороте тела. И даже забыли, зачем они собрались здесь. Они бросились искать свое обсидиановое зеркало и рассматривали себя с бусами по очереди. Это был действительно царский подарок, даже учитывая, что Реута и Мила ходили с бусами не из оловянных, а золотых шариков. А Милана не носила украшения. Когда восторги несколько стихли, Милана выразительно посмотрела на мать, давая ей понять, что она все объяснила своему мужу и теперь можно начинать его обучение.
Реута скинула с себя хитон из белой одежды и взору Нептуна предстала
Милана осталась в своей одежде.
— Сними тунику! — показала пальцем Реута на одежду Нептуна. — Она на тебе не будет надета на празднике Ур-Ана!
Нептун без колебания сбросил одежду на пол. Он только успел заметить, как взгляд Мила метнулся в его сторону и застыл у него ниже пояса. Мила взошла на широкое ложе и улеглась на бок, выставив одну ногу и согнув в колене другую.
— Именем Ур-Ана всемогущего и Творца Таэслис, — начала немного волнуясь декламировать Милана, — начинаем и показываем акт творения великого Космоса, да будет благословенна эта ночь и все время следующее своим чередом во всех обитаемых мирах Вселенной!
— На тебе Нептун будет надет черная накидка! — рассказывала Реута, — девственница будет лежать на помосте, который будет собран из досок и покрыт тигровыми шкурами, абсолютно обнаженная. Вас должны видеть все, хотя люди будут находиться на некотором удалении. Но ты не должен сразу приближаться к Мила. Сначала ты должен будешь исполнить движения. Это не сложно. Ты будешь ходить кругами вокруг нее, постоянно суживая их. Это движение по спирали, наконец, приведет тебя к помосту, на котором будет возлежать без движения Мила.
Милана снова заговорила холодным бесстрастным голосом:
— В начале, до рождения мира, ничего не было, был только бег безбрежного Времени. Что это мы не знаем и не можем узнать никогда. Потому, что мир еще не был создан, и мы в нем не существовали. Потом, в временном пространстве Таннос возник язык Соннат. Прочитай слово Соннат наоборот, и ты поймешь, почему пространственный мир подчинен Слову. То, что вы с Мила будете показывать народу Тин, только отображение пути развития нашего Мироздания. Настал какой-то миг, и часть пространства Таннос стала мерцать, поменяв цвет с черного на белый. Белый цвет от сильного мерцания тоже частично изменил окраску и стал желтым. Теперь в черном Танносе сияли два цвета — белый и желтый, которые определяли его значение. Так вначале появился свет!
— Мужчины на празднике будут одеты в белое, женщины — в желтое. Так, как одета я! Но ночью все одевают на себя еще плащи-накидки: белые и желтые. В черной ночи — пространстве миров — это два мерцающих цвета Таннос. Мужчин, как обычно, будет в три раза больше, чем женщин, — сообщила Реута.
— Пространство Таннос дрожало от все усиливавшейся вибрации, и эта вибрация стала смещать в стороны спирали, которые образовались от сотрясения, — продолжала Милана. — Эти спирали возникшие от вибрации и являются основой всей жизни. Девушка символизирует — Таннос, нетронутый и чистый. Ты — бегущее время, вызывающее вибрацию. Это вы изображаете на празднике Ур-Ана!