Забытая Атлантида
Шрифт:
– Мне стало известно, что женщину нангара Аху-Варада наказали угулу нашего квартала! – делилась новостями Нунмашда. – Неблагодарная змея! Я еще помню, как она, дочь нищего удула, выходила замуж за имеющего достаток Аху-Варада. Ее отец пас свиней, потому что баранов, а тем более коров ему бы никто не доверил! Господин мой, Нингишзида, ты знаешь Аху-Варада? Ты покупал у него столики в наш дом. А она, его жена, ослица дикая, осрамила его на весь квартал! Трава сорная! А Аху-Варад вел себя как последний хурум, все дозволял ей. Аху-Варад трудился всю жизнь от зари до зари. Если бы она работала столько, сколько ее муж, то никогда бы не посмела говорить о нем такое всем соседям подряд. Аху-Варад пожаловался на нее угулу и теперь она наказана
– Что же она говорила про своего мужа? – заинтересовался Георгий.
– Она… она говорила, что ее муж стал больным и слабым. Он потерял мужскую силу и не хочет ее лона. Ругала его постоянно и еще говорила, что он стал как женщина, и теперь годен только на то, чтобы другие мужчины использовали его как каркиду…
– Хм! – произнес Георгий и спросил:
– И как ее наказали?
– Ей выбили камнем передние зубы!
Но эти законы распространялись не на все население Унуга. Два смуглых народа их совершенно не придерживались. Вообще у них все было иначе! Их женщины нередко имели по два мужа, которые постоянно жили с ней. А вот мужчина не имел права иметь две жены, а внебрачные связи с его стороны приравнивались к тяжкому преступлению. Эти местные народы имели свои обычаи. Так они не хоронили мертвых, как было принято у остальных, а опускали мертвые тела в реку. Но разница в обычаях и мировоззрении нисколько не мешала всем народам Унуга прекрасно уживаться друг с другом.
Георгий не только получал информацию об окружающем его мире, о ценах на рынке, об обычаях и обрядах, но и слушал древние сказания, которые больше были похожи на сказки. Правда, Георгий вскоре понял, что круг интересов и знаний у всех унугцев без исключения очень ограничен, скуден. Даже сказки были какие-то скучные и неинтересные.
Георгий подперев щеку слушал Нунмашда, которая рассказывала:– Лис сказал своей жене: "Идем со мной! Давай изгрызем город Унуг, словно это лук-порей у нас под зубами! Мы будем попирать город Кулаб, словно это башмак у нас под ногами!"
Но не успели они подойти к городу и на 600 гаров, как на них злобно зарычали собаки.
"Идите прочь отсюда!" Лис и его жена испугались и убежали. Георгий в ответ тоже решил рассказать несколько сказок:– Жили старый мужчина и старая женщина, – начал рассказывать Георгий, – и захотели они есть. Старая женщина испекла в печи колобок.
– Что это за хлеб такой? – спросила Георгия жена.
– Круглый, как камень! – объяснил он.
– А как она пекла его? – спросила Нунмашда, не знавшая другой формы хлеба кроме лепешек. – Как она прилепила его внутри печи? Он же упадет в огонь и сгорит!
– Испекла старая женщина лепешку, – поправился Георгий. – Намазала ее маслом и сметаной.
– Они были богаты, как тамкары? – снова перебила его Нисаба.
– Конечно! – подтвердил Георгий и усмехнулся про себя. В сказке бабка скребла по коробу и мела по сусекам в поисках муки. И продолжил:
– Лежала лепешка, лежала, и надоело ей лежать!
– А почему лепешку старый мужчина и старая женщина сразу не съели? – опять вопросила Нисаба. – Они были голодны и должны были ее сразу съесть!
– Очень горячая была! – ответил Георгий. – Выскочила она из дома на улицу…
– У нее были ноги? – захлопала ресницами жена.
– О! – округлила губы Нунмашда, пораженная странными действиями лепешки.
Георгий живо представил ходящую лепешку с ногами и засмеялся:– Нет. Ног не было. Зачем ей ноги? Она покатилась как колесо!
Наконец под непрекращающиеся вопросы Георгий окончил свой рассказ про колобок, вытирая вспотевший лоб.
– Звери все глупые, только
– Правильно! – согласился Георгий и решил больше не рассказывать волшебных сказок. Зато бытовые сказки вызвали жгучий интерес. На этот раз его не перебивали. Георгий рассказывал:
– Одна женщина из очень далекого пригорода взяла кувшин с маслом и пошла в Унуг продавать его. Ей в дороге встретился мужчина из соседнего селения. Мужчина в одной руке держал посох, вел на поводке козу. В другой руке он держал дикую утку и прижимал к своему боку большой горшок. Мужчина сказал ей: "Женщина, давай идти в Унуг вместе".
Женщина испугалась: "А вдруг ты захочешь сделать со мной то, что мужчины делают с женщиной?" Но мужчина ей возразил: "Как же я смогу? Не бойся! У меня заняты руки. Если я попытаюсь сделать это, то моя коза убежит, а утка улетит". Но женщина воскликнула: "А если ты воткнешь посох в землю и привяжешь к нему козу, а утку накроешь сверху горшком, то у тебя будут свободные руки! И тогда ты сделаешь это со мной!"
Мужчина услышал это. Он воткнул в землю посох и привязал к нему козу. Потом накрыл утку горшком и сделал с женщиной то, о чем она говорила…
Все переглянулись, рассмеялись и начали горячо обсуждать героев сказки. А через день Георгию пришлось выслушать эту историю на базаре несчетное количество раз от своих знакомых тамкаров и просто продавцов товара. Но кто-то из горожан прознал, что эта история рассказана Георгием-Нингишзида. Теперь желающие послушать всякие занятные истории толпились вокруг него и просили рассказать что-нибудь интересное. Георгию было лестно, что вокруг него постоянно толкаются люди, но совсем не хотелось исполнять роль Шахерезады. К счастью он вспомнил про этот сборник сказок и теперь с важным видом рассказывал на площади о коварных женах, о пылкой любви, о дальних странах и приключениях, собирая вокруг своей персоны целую толпу, которая жадно слушала его рассказы. Глава 8. 11 число Езен-ме-ки-гал месяц Сулумб или 26 января 3204 года до н.э. Георгий решил встретиться с мах-шидим Кабта, одним из самых лучших мастеров-каменщиков в Унуге, строившего дома не только в городе, но и его окрестностях, и для этой цели пригласить к себе в дом. Хотя, угощать гостей в домах Шумера было не принято, Георгий в нарушение обычаев, приказал подать обжаренную в масле рыбу с приправами, лепешки, сыр и сикару. Кабта оказался очень смуглым мужем с длинными вьющимися волосами и большим животом – признаком чревоугодника и большого любителя поглощения сикары. Кабта говорил басом, медленно выговаривая слова, во всех его движениях прослеживалась неторопливость и чувство собственной значимости. Увидев в комнате для гостей стол, со стоящим на нем угощением, он ничего не понял, но ничего не сказал. Георгий, после взаимных приветствий усадил Кабта к столу, и пригласил мах-шидим отведать еды в его доме.– Какой праздник в твоем доме, Нингишзида? – спросил Кабта.
– Я рад нашей встрече! – просто ответил Георгий широко улыбаясь.
– Не ожидал я, что ты будешь угощать меня. Я догадываюсь, что речь пойдет о постройке нового дома? – предположил Кабта, приступая к еде.
– О постройке не одного, а многих домов, уважаемый Кабта, – с лица Георгия не сходила улыбка.
– Ну что же, – важно ответил Кабта, обсасывая рыбьи кости. – Построить дом я смогу. Любой, какой ты пожелаешь. Но не раньше чем через четыре сезона холода. У меня много предложений и заказов от уважаемых тамкаров и ремесленников и я не могу обмануть своих заказчиков.