Забытая башня
Шрифт:
Юн виновато пожал плечами и вздохнул. Они оба рассмеялись, потом стали серьезны, как все и всегда в миг прощания.
— Я тебе напишу из-за Моря, — пообещала Ульгит, — Не горюй особенно обо мне. Там я буду счастлива.
— И мы еще, может, увидимся? — Юн игриво стрельнул глазами.
Ульгит посмеялась его юношескому кокетству.
— Пути расходятся, пути сходятся, — ответила она.
Эльфийские корабли отошли от причалов Хрустальной гавани. Они взяли курс на восток, на встречу просыпающемуся солнцу. Ульгит стояла на палубе, слушала, как ветер гудит в парусах, наполняя корабль радостной легкостью движения, и у нее на душе было также радостно и легко.
После
— А на дворе-то не май месяц, — проворчал Ронф, первым не выдержав холода и печального молчания, — Может, пойдем уже восвояси? — он мрачно вздохнул, — Ну, вдоволь насмотрелся я на этих зловредных эльфов! Умеют же они испортить настроение. Я-то вроде честный гоблин, мне-то что за дело до их приездов-отъездов? А все равно на душе пещерные крысы скребут.
Нок в ответ на его слова только горько охнул.
— Я на этот счет вот что придумал, — продолжал гоблин и бесцеремонно запустил руку в карман Элиа, Дай-ка сюда.
Он достал из кармана Рассказчика маленький обзорный шар, подаренный царицей, и несколько секунд глядел в него, пока внутри не появилось лицо молодой правительницы Ильраана.
— Что-то случилось? — встревожилась она, увидев Ронфа.
— Не-а, — сын короля Фракнорка почесал в затылке и со вздохом продолжил, — Я тут насмотрелся всяких ужасов и решил — правильно говорил Гвендаль: долгие проводы лишние слезы. Пора мне домой к своим гоблинам. Скажи старику: пусть расслабится. Я и сам знаю — жениться нам пока рано. Но я все равно рад, что мы познакомились и даже на войну вместе сходили. А ты на этот счет как?
Царица улыбнулась.
— Я тоже рада. Но мы ведь не навсегда прощаемся?
— Еще чего! — Ронф взмахнул руками и чуть не обронил шар, — Я тебе напишу. Теперь я пишу гораздо лучше. А уж как читаю! Я эту книгу Элиа про Далекое Путешествие до конца прочел!
— Тогда до скорого, — царица улыбнулась Ронфу на прощание и помахала рукой остальным.
— Она классная девчонка, — заметил Юн, — Повезло тебе.
— А по карманам лазить нехорошо, — строго проговорил Кадо.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Ронф и добавил с досадой и старательно скрываемой грустью, — От царицы я отделался по-быстрому. А вот от вас еще предстоит. Все-таки прощаться — последнее дело.
— Даже с гоблинами, — согласно кивнул Нок, впервые после отъезда принцессы Юрлин подавая голос.
Друзья невесело побрели по мосткам опустевшей Хрустальной гавани обратно к замку Рагелер. Элиа задержался, вдруг почувствовав что-то необычное. Он оглянулся и увидел в отдалении на самом конце каменного причала высокую фигуру женщины из народа эльфов. Эльфийка стояла, глядя на серую, светящуюся на солнце, морскую воду, зимний ветер раздувал полы ее свободной зеленой накидки и пряди длинных темных волос.
— А вы ведь не уедете? — окликнул ее Элиа, сразу встревожившись от одной этой мысли.
Услышав его голос, друзья Элиа оглянулись и остановились, глядя на эльфийку на причале. Генимар повернулась к ним и улыбнулась, как улыбалась всегда — всем сразу и каждому в отдельности.
— У меня еще есть дела здесь, — услышал Элиа внутри ее голос, — Я не уеду.
Лестница, ведущая к дверям ратуши в Гантагоре, была до того крутой, что казалась почти
— Вот кто новый гроссмейстер! — шепотом воскликнул стоявший во втором ряду булочник, обращаясь к соседу, — А ведь я его вот таким помню. Они с Робуром-младшим у меня пончики с прилавка воровали.
— Тише ты! — одернул его сосед, владелец постоялого двора, — Он же все-таки гроссмейстер.
— Пока, — уточнил булочник, нисколько не смутившись, — Он, говорят, скоро уйдет в отставку и женится на нашей королеве.
Он бесцеремонно махнул рукой вправо, указывая на стоявшую в гуще толпы молодую женщину в темных траурных одеждах.
— Тише ты! — снова одернул булочника трактирщик, — Она же все-таки королева!
— Пока, — заметил булочник, — Скоро у нас будет новая. И новый король, — он кивнул в сторону высоких ступеней, — И с наследником, поди, теперь-то уж проблем не будет. Говорят, у них там дело на мази. Скоро свататься поедет, а его там уже ждут — все глаза проглядели.
— Тише ты! — зашикали на словоохотливого булочника со всех сторон.
Все разговоры в толпе разом стихли, и над площадью повисла значительная тишина. В этой тишине Вернигор оглянулся вправо, туда, где стоял Евглен с серебряным подносом в руках. Гроссмейстер снял с подноса венец из переплетенных полос белого и желтого золота, по бокам украшенный крыльями двух держащих его львов. Тишина над ратушей и площадью стала еще глубже, еще значительнее. Вернигор взял венец обеими руками и высоко поднял над лестницей и над толпой.
— Да будет известно всем! Ведиен из замка Аводор, сын Альмиена и Эламары, признан и оглашен правителем и государем великого королевства Занбаар, повелителем страны Занбаргард и сеньором Западных земель. Слушайте и не говорите, что не слышали, — объявил он, громко и отчетливо выговаривая каждое слово, и опустил королевский венец на голову стоящего на коленях Веда.
Евглен и Робур-младший взяли Веда под руки, и на ноги он поднялся уже королем.
— Да здравствует король! — громко провозгласил гроссмейстер, и площадь взорвалась радостными криками, ожила, задвигалась.
Караул из воинов Крылатого Льва на ступенях лестницы по традиции отсалютовал Ведиену поднятыми копьями, а над его головой, как было принято веками, закружились красные лепестки цветов, взращенных в оранжерейных садах Гантагорской знати. Вернигор, как того требовал обычай, взял молодого короля под руку и, помогая спуститься, повел вниз.
— А ты знаешь, — сказал Вед, повернувшись к нему, — Это совсем даже и не больно. В общем-то даже и приятно.
— Не расслабляйся. Не все так здорово, — предостерег Вернигор, даже среди всеобщего ликования сохранивший серьезность.