Забытая Беларусь
Шрифт:
«Крещение же его было обманным. Чтил богов своих потаенно. Первого Нанадая, и Телявеля, и Диверикса».
На самом деле эти «языческие боги» — всего лишь строки из христианской молитвы на ятвяжско-прусском языке, где Нанадай — «numons dajs». Телявель — «tawo walle», Диверикс — «Deiwe riks». Вместе получается фраза «Numons dajs tawo walle. Deiwe riks» — «Пусть будет воля Твоя, Господи Боже!». То есть фраза из молитвы «Отче наш» на языке предков беларусов, дославянском западнобалтском языке (фактически — древнебеларуском) [9] .
9
Подробнее
Несомненно Всеслав помогал вовсе не «восстаниям язычников». Он защищал независимое от Рима христианство прибалтийских стран, существовавшее на трех местных языках: славянском — в Полабской Руси, готском — в Швеции и западнобалтском — у лужичан, в Мазовии, Пруссии и Литве (Беларуси) [10] .
Это «балтийское христианство» существовало в Полоцке как минимум со времен Рогволода, а Всеслав, как позже Миндовг, следовал вере своих дедов. Вот почему он поддержал религиозные восстания единоверцев — ободритов и шведов. То есть и в религиозном плане государство Всеслава было связано не с югом — Киевской Русью, где распространилось греческое вероисповедание, а с Северо-Западом.
10
Есть свидетельства о том, что во времена Кирилла и Мефодия (XI век), существовала «Русская» библия, написанная с помощью рун. Видимо, это была Библия Полабской Руси.
Не тут ли кроется ответ на загадку — почему Всеслава называли «Чародеем»? Миндовга считали «язычником» из-за того, что он на ятвяжском языке, непонятном киевлянам и галичанам, произносил молитву «Отче наш» («Numons dajs tawo walle. Deiwe riks») перед тем, как сесть на коня или в лодку, перед входом на мост и в город, перед питьем и едой, перед сном. Вероятно, Всеслав тоже делал нечто подобное. Возможно, что киевляне, давшие ему прозвище «Чародей», слышали от него такие же повторения молитвы «Отче наш» (на местном кривичском или на готском языке) — и сочли это «магическими заклинаниями». Отсюда и прозвище «Чародей»...
Но вернемся от гипотез к фактам.
Полоцкая держава — не «киевское наследство»
Беларуский историк Геннадий Семенчук, доцент кафедры археологии и этнологии Гродненского университета им. Янки Купалы, писал в очерке «Всеслав Брачиславич, князь Полоцкий» (альманах «Деды». № 6. с. 195):
«После смерти в 1054 году киевского князя Ярослава Владимировича ведущей политической силой на Руси стал союз трех его старших сыновей — Изяслава, Святослава и Всеволода. По завету отца, первый получил Киев, что формально делало его главной персоной в этом союзе. Святославу достался Чернигов, а Всеволоду — Переяславль. Два младших сына получили от Ярослава во владение Владимир-Волынский (Игорь) и Смоленск (Вячеслав).
Как видим, Полоцк не был частью «империи» Ярослава Владимировича. В 1044 году, после смерти Брачислава Изяславича, Полоцкое княжество не было поглощено владениями Ярослава, а перешло и наследство сыну Всеславу. Поэтому Полоцк не упоминается в завещании Ярослава и не входит в число территорий, которыми владели, либо на которые претендовали Ярославичи».
Уже один только этот факт полностью перечеркивает «претензии» московских князей Василия III и Ивана IV (через 500 лет!) на Полоцкие земли как
Абсурдность таких претензий доказывает и тот факт, что с 1181 по 1190 год Полоцкое государство было феодальной республикой с вечевым строем, а в 1190 году полочане выбрали своим князем Мингайло — ятвяжского князя, который затем передал трон своему сыну Гинвиллу. Тот имел, помимо ятвяжского языческого имени, еще и христианское — Юрий; умер он в 1199 году в Орше.
А в Московии в 1613 году Земский собор избрал своем царем 16-летнего боярина Михаила Романова. Основоположником рода Романовых был Андрей Кобыла, боярин московских князей в середине XIV века. Он не имел никакого отношения к Рюриковичам. Потомков Андрея Кобылы именовали сначала Кошкиными (от прозвища его пятого сына Федора), потом Захарьиными.
Таким образом, династические линии киевских и московских князей-рюриковичей разошлись с династической линией князей полоцких очень давно. Но этот исторический факт никогда не смущал восточного соседа. Алексей Михайлович, сын первого царя из династии Романовых, снова заявил о якобы законных претензиях Москвы на Полоцкие земли и начал в 1654 году кровавую 13-летнюю войну.
Более того, надуманные претензии московских властителей сегодня считают «законными» иные пророссийско настроенные авторы даже в современной Беларуси, называющие Беларусь «исторической частью России». Вот пример.
Институт социально-политических исследовании при Администрации Президента Беларуси издал книгу Николая Амбражевича «Оршанская битва 1514 года: военно-исторический аспект», где автор прямо пишет:
«К началу XVI века Великое княжество Московское (ВКМ) превратилось в мощную Православную державу. Будучи прямыми потомками и наследниками династии Рюриковичей — создателей и властителей Киевской Руси — его государи в полном соответствии с нормами международного феодального права заявили о своих исторических правах на земли Древней Руси, оказавшиеся в составе ВКЛ».
Относительно «норм международного феодального права» (если таковое существовало) пусть разбираются между собой историки Украины и России. Но вот Полоцкие земли, как показано выше, с 1021 года не подлежали юрисдикции князей Киева, а тем более князей Москвы. Это неоспоримый факт.
Более того, после разделов Речи Посполитой, когда наши земли захватила Россия, одним из титулов российских самодержцев стал «Великий князь Литовский» (по отношению к землям нынешней Беларуси), а другим — «Князь Самогитский» (по отношению к землям нынешней Республики Летува). То есть «нормы международного феодального права» как раз и не признавали претензий российских феодалов на «наследие киевских князей» применительно к нашей стране. Напротив, они указывали, что никаким «русским княжеством» наша территория никогда не была, а была она Великим княжеством Литовским, и что новым его Великим князем, после раздела Речи Посполитой, стал российский император.
Итак, Полоцкое государство с начала ХI века не только не было частью наследия Киевских князей в ХI веке, но и «Русью» не именовалось в летописях той эпохи. В Полоцке себя ощущали не Русью, а Кривией (страной кривичей), связанной не со степной сарматско-славянской Русью Киева, а с ближайшим балтским окружением. Отсюда и выбор полочанами своим князем в 1190 году ятвяга Мингайло, и дальнейшее слияние с ятвягами под общим понятием «Литва». Этот балтийский вектор нашего развития был заложен, как мы видели, еще князем Всеславом Чародеем.