Забытая империя
Шрифт:
У каждого из них были истории, фрагменты саги, которые они никогда не смогут передать скальдам для пересказа.
Это был поход обреченных. Волки верили, что каждый день, отмечаемый все более и более ненадежными палубными часами потрепанного корабля, будет для них последним.
И тогда их поход и сага закончились самым неожиданным образом. Не в пасти гибельного волка и не в потоке крови, пролитой клинком или зубами врага.
Нет, их сага подошла к концу в свете маяка.
В надежде.
Так
Их пути пересеклись в Нериксе, где силы Клеве были перехвачены после исстванской резни, забравшей их возлюбленного примарха. Шестьдесят дней боев в астероидном поясе закончились после того, как Сыны Гора, вцепившиеся в глотку Клеве, были отброшены ударной группой Гантулги.
Сообщения о предательстве магистра войны уже начали распространяться, и силы Гантулги охотились на врагов. Командующий Белых Шрамов искал подтверждение информации о злодеянии и его вдохновителе. Гантулга получил его, обнаружив восемь боевых кораблей под флагом Гора, преследовавших поврежденную баржу X Легиона, подобно псам, травящих медведя.
Смерть Сынов Гора не была тихой. Зная, что предсмертные астропатические вопли быстро привлекут их братьев, Железные Руки и Белые Шрамы объединились и направились к Момеду, где по сведениям собирались другие части Железных Рук. Гантулга перебрался на баржу Клеве, перед тем, как сборный флот вошел в варп, чтобы поделиться разведданным.
Затем ударил шторм, и они потерялись. Начались их испытания.
Гантулга не считал ни часов, ни дней. Для него они были потоком.
— Время — это всего лишь расстояние между двумя объектами, — говорил он.
У Клеве не было выбора. Настройки в его оптических имплантатах автоматически показывали ход местного времени. Он называл Гантулге число, а Белый Шрам пожимал плечами, словно показывая, что, несмотря на практическую бесполезность данных, он ценил такое отношение.
Когда смерть Ферруса Мануса получила подтверждение, Клеве постановил, что его роты десять лет будут соблюдать траур. Но так как время было бессмысленно и непостоянно в пределах шторма, и всего лишь случайным отсчетом на периферии его зрения, Клеве также объявил, что траур начнется только после возвращения в реальное пространство, во временном потоке, признаваемом в физической вселенной.
Траур стал навязчивой идеей. Ни освобождением или избавлением, не бегством от шторма, даже ни поиском врага ради мести за павших братьев. Командир Железных Рук просто хотел закончить переход и вернуться в реальное пространство, чтобы сбросить показания таймера и начать траур.
В этот день, который знаменовал собой для преодолевающего бесконечный мрак варп-шторма и раскачивающегося корабля еще один отрезок времени, отмеченный для удобства на корабельных часах, Клеве нашел Гантулгу в верхней кают-компании. Тот обучал воинов из роты Клеве и группу летописцев чогорийскому боевому жаргону. Гантулга считал, что понимание Железнорукими секретного диалекта Белых
Тем не мене, этот день, который был еще одной бессмысленной отметкой в размеренном хронометраже Клеве и еще одним неднем для Гантулги, станет знаменательным.
Железные Руки и мемуаристы поднялись, как только Клеве вошел в кают-компанию. Гантулга не встал. Клеве сразу обратился к нему.
— Это свет, — сказал он. — Маяк.
— Я слышал об этом, — ответил Гатулга.
— Мы направляемся к нему, — сообщил Клеве. — Я отдал приказ капитану корабля.
— Нам что-нибудь известно о моих кораблях? — спросил Гантулга.
Клеве покачал головой.
— Это огонь Терры? — спросил Гантулга, поднимаясь. — Астрономикон, свет Трона?
Клеве снова покачал головой.
— Данные неполны. Кажется маловероятным, что это свет Астрономикона. Исходя из анализа принцип работы схожий, но не тот же самый. Тем не менее, мы наполовину слепы, и едва ли можно полагаться на датчики.
— Мы должны направиться к нему, — согласился Гантулга. Он достал длинный слегка изогнутый меч и положил на стол перед собой. Затем опустил рядом ладони и молча благословил надежность и остроту клинка.
— Ты обнажил меч? — спросил Клеве.
— Я — охотник, — ответил Гантулга, — поэтому знаю, как действуют охотники. Это может быть свет Терры, может быть другой надеждой. Но также и приманкой. Так что давай направимся к этому свету, но при оружии, пока не узнаем, что он значит.
Они приходили из сердца шторма, на протяжении многих часов, затем дней, наконец недель: одиночные корабли, поврежденные суда, рассеянные флотилии и осколки флотов.
Они были сбившимися с пути и обреченными, выжившими и беженцами, людьми, бегущими от битв и жаждущими их, или просто астронавтами, ищущими убежище от безумия Гибельного шторма.
И они прибыли в Макрагг, к свету во тьме.
Некоторые корабли доставили столь необходимые товары и материалы из Пятисот Миров. У всех были новости или их обрывки. Многие корабли принадлежали к собственному Легиону Жиллимана, затерявшиеся в шторме при возвращении с бушующей на Калте Подземной Войны или ожесточенной кампании против предательских сынов по всему Ультрамару. На некоторых кораблях были воины разбитых Легионов — Железные Руки и Гвардия Ворона, горстка Саламандр. Рассказанные ими истории были самыми горькими.