Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне
Шрифт:
Запад значительно расширил свои функции арсенала Востока. В начале войны русские закупки в Америке составляли довольно скромную сумму — 35 млн. долларов в год, но давление военного времени быстро привело к их росту — до 560 млн. долларов к лету 1917 г. В середине июня 1915 г. Китченер разместил в Соединенных Штатах заказ на 12 млн. артиллерийских снарядов для России. Примерно таким же был масштаб увеличения американских инвестиций в России. Лидерами американского вторжения на русский рынок были компании «Зингер» и «Интернешнл Харвестер». В результате первого года войны Россия оказалась должна Британии 757 млн. фунтов и 37 млн. фунтов Америке.
В портовых центрах, прежде всего в Архангельске, строились огромные хранилища. В них складировались поступившие из Британии, купленные российским военным ведомством под английские кредиты 27 тысяч пулеметов, миллион ружей,
Нижайшая точка
5 августа 1915 г. германские войска вошли в Варшаву — впервые после 1815 г. русские войска оставили польскую столицу. Их отступление на Восток продолжалось. Но немцам снова не удалось окружить основные русские войска — они отступали, сохраняя порядок. Видя несчастья России, лидеры Запада пришли к выводу, что промедление грозит катастрофой. Китченер с солдатской прямотой заявил, что «мы можем потерять и Россию и Францию». В конце августа Китченер уведомил русских, что англичане и французы при первой же возможности начнут наступление на Западном фронте. С сентября 1915 г. Запад отбрасывает «альтернативную» стратегию — удары по периферии (имеется в виду, прежде всего, попытка захватить Константинополь после высадки на Галлиполийском полуострове). Он начал искать пути к успеху не на балканском или других фронтах, не ожидая чудес с Восточного фронта, а увеличивая активность собственно на Западе, в Северной Франции.
Россия тем временем начала терять земли восточное Польши. Уступая основные крепости (что было правильно) практически без боя, Николай Николаевич сделал исключение крепостям Ковно, Новогеоргиевск и Брест — была определена задача стоять до конца. 17 августа эта крепость (чьи стены не могли устоять перед 420-мм гаубицами немцев) пала после артиллерийского обстрела 1360 пушками, выпустившими 853 тысячи снарядов. Командующий крепостью генерал Григорев бежал за день до сдачи крепости. Обычно русские не наказывают за поражение, но на этот раз найденный жандармерией в виленском отеле «Бристоль» Григорев был приговорен к 15 годам каторжных работ {154} . В Ковно находились грандиозные запасы русской армии — теперь ими пользовались немцы. Второй оставленный в глубине форт русского сопротивления — крепость Новогеоргиевск (расположенная при слиянии Вислы и Буга) — затормозил германское продвижение. Но австрийские гаубицы оказались мощнее валов и стен, видимо, огромной крепости с орудиями н боеспособным гарнизоном в 90 тысяч солдат, тридцать генералов и 700 орудий оставленной беззащитной — без связи с полевой, армией. 29 августа Новогеоргиевск капитулировал перед неприятелем. Южнее пала Брестская крепость, что позволяло германской армии пересечь реку Буг. В плену у немцев уже находились 727 тысяч солдат и офицеров, а в австрийском плену еще 700 тысяч — общее число составило полтора миллиона. Никакого сравнения с Западным фронтом: к тому времени в плену находились 330 тысяч французов, англичан и бельгийцев — несоизмеримо меньше массы русских военнопленных.
Следующим своим призом кайзер наметил Финляндию. 8 августа по его приказу был создан двухтысячный финский батальон для участия в боях на Восточном фронте. В обстановке секретности в русской Финляндии рекрутировались добровольцы для борьбы против русской армии. Тайными тропами они переправлялись в Германию. Через девять месяцев финский батальон уже участвовал в боях.
Поражения 1915 г. стоили России 15% ее территории, 10% ее промышленности. Одна пятая населения российской империи либо бежала, либо попала под германскую оккупацию.
Общий отход русской армии сопровождался бегством огромных масс населения, миллионы беженцев запрудили со своим скромным скарбом дороги. Основной поток пришелся на дороги между Варшавой и Брест-Литовском. Генерал Гурко пишет: «Люди, воевавшие в нескольких войнах и участвовавшие во многих
Толпы эвакуированного населения создали новую опасность — ее среди постигших Россию несчастий выделил министр сельского хозяйства Кривошеин: «Из всех суровых испытаний войны исход беженцев является наиболее неожиданным, самым серьезным и трудноизлечимым… Мудрые стратеги немцев создали этот поток, чтобы запугать противника… Болезни, печали и нищета движутся вместе с беженцами на Россию. Они создают панику и уничтожают все, что осталось от порыва первых дней войны… Это тучи насекомых. Дороги разрушаются, и вскоре уже невозможно будет подвезти пищу… Будучи членом совета министров, я утверждаю, что следующая миграция населения приведет Россию во мрак революции». Число беженцев в 1915 г. достигло десяти миллионов человек. А на фронте в этом страшном году погиб миллион русских воинов и 750 тысяч были взяты в плен.
Ветер дул в германские паруса. 18 сентября 1915 г. их войска вошли в Вильнюс (еще 22 тысячи русских пленных). В октябре германское командование Восточного фронта перевело свою штаб-квартиру в Ковно, на те самые берега Немана, где Наполеон столетием ранее наблюдал за переправой своих войск, направляющихся к Москве. С падением Ковно линия фронта, резко оттесненная на восток, стала почти прямой линией, проходящей от Риги до румынской границы через Ковно, Гродно и Брест-Литовск. Переводя штаб в Ковно генерал Людендорф сообразовывался не только с необходимостью быть ближе к действующей армии. Сбывалась давнишняя мечта прусских юнкеров: впервые за два столетия после Петра появлялась возможность вытеснить Россию из прибалтийских провинций. Людендорф позднее писал: «Я был полон решимости восстановить на оккупированной территории цивилизаторскую работу, которой немцы занимались здесь многие столетия. Население, представляющее собой такую смесь рас, не может создать собственную культуру — оно поддастся польскому доминированию». Чтобы избежать этого, Литва и Курляндия должны управляться германским принцем и быть колонизованы германскими фермерами. Сама же Польша «должна признать германское главенство» {156}.
Назначенный генерал-интендантом оккупированных земель Эрнст фон Айзенхарт-Роте организовал собственную систему управления завоеванными землями. Господствовал суд военного трибунала, политическая деятельность была запрещена, собрания объявлены вне закона. Учителями могли быть лишь немцы, а языком обучения — немецкий язык. Некогда царь Александр Первый учредил в Вильне польский университет. Людендорф запретил любое высшее образование на любом языке, кроме немецкого.
20 августа 1915 г. германское правительство получило в рейхстаге все затребованные на войну деньги. Лишь один депутат — Карл Либкнехт — голосовал против военных ассигнований. Депутаты в то время не знали, что на гребне военных успехов германское правительство предложило России заключить сепаратный мир. Разумеется, он был основан на идее сохранения германских территориальных приобретений на Востоке. Истекая кровью, Россия все же ответила, что мир невозможен до тех пор, пока на российской земле находится хотя бы один немец. В русскую армию были призваны еще два миллиона солдат, но они нуждались в подготовке, для этого требовалось время. А пока пал Белосток, сдан Луцк, еще несколько тысяч русских солдат попали в германский плен.
На Западе начали ощущать трагизм происходящего. 15 июля 1915 г. Эдуард Грей поведал канадскому премьер-министру Роберту Бордену: «Продолжение войны приведет к низвержению. всех существующих форм правления». 18 августа 1915 г. лорд Китченер посетил штаб-квартиру британского экспедиционного корпуса во Франции, чтобы сказать генералу Хейгу: с русскими на Восточном фронте «обошлись жестоко», русским грозит серьезное общее поражение, им следует помочь. Черчилль видел Китченера в эти дни: «Он смотрел на меня со странным выражением на лице. Казалось, что он хочет поведать некую тайну. После многозначительного молчания он сказал, что согласен с французами — необходимо большое наступление во Франции». 21 августа на конференции в Маргейте было решено начать наступление в конце сентября.