Забытое будущее

Трещёва Мария

– Будем.

– Тогда идите в комнату знакомств. Вик, ты знаешь, где это. Я его сейчас туда приведу.

Парочка двинулась по указанному маршруту.

– Кто она? – задал вопрос Валера.

– Ира? Когда-то входила в Дон-клан. Как-то раз в перестрелке на её глазах случайно убили ребёнка, и что-то в ней щёлкнуло. Она ушла. По профессии она филолог, устроилась работать в школу. И там не повезло: пришлось детей от уродов каких-то спасать. Она пообещала своему – тогда восьмому – классу, что выпустит их, а потом уйдёт. Я и не знала, что она тут

работает.

– Ты ей доверяешь?

– Сказала бы «как самой себе», но себе я не доверяю. Поэтому, да, ей я доверяю полностью.

– Вот тебе и человек на смену этой Тортилле.

– Хм. А ты хваткий.

Они ждали не долго. Вскоре дверь комнаты для знакомств открылась.

– Димка, не стесняйся, проходи, – Ира легонько подтолкнула мальчика вперёд.

Синие глаза уставились на Викторию. Она не могла ошибиться – это были тесамые глаза.

– Привет, – сказала она, когда Дима устроился на стуле напротив неё. – Меня зовут Вика, а это мой муж Валера.

– А я помню тебя, – вместо приветствия выдал мальчуган. – Это ты спасла меня от проводов. И из-за этого у тебя висок седой.

– Ну да. Я гляжу тот случай и тебя не обошёл стороной. Оставил тебе ожоги на память.

– Нет, они от пожара в доме.

– Пожара? – Вика посмотрела на Иру, та кивнула. – А как ты тут оказался?

– Я с детства сирота. Троюродная тётка была у меня опекуном. Ей за это деньги платили. Собственно на эти деньги она со своим сожителем и жила. Все деньги они пропивали. Потом он бросил её, а тётка уснула пьяная в кровати с сигаретой, и начался пожар. Пожарные меня спасли, а тётку не успели. Тогда в трущобах три хаты сгорели.

Виктория рассказывала Валере про трущобный район. Жили там, в основном, изгои общества. Лачуги, которые городили из чего попало, величали хатами. Они стояли, прижавшись друг к друг, так что не удивительно, что огонь распространился на соседние. Удивительно было, что только три лачуги – пожарные не очень любят ездить в трущобы, равно как врачи, полиция и остальные жители города. Даже Слава в последнее время начал перетаскивать электронные сокровища из своей хибары в офис «Брони».

У самого второго программиста пробежала дрожь по спине от того спокойствия, с которым Дима рассказывал свою историю.

– Хочешь пойти с нами? – обратился он к мальчику.

– Вы м-меня усыновите?

– Да, – кивнула Вика. – Если ты сам этого хочешь.

– Хочу, очень хочу! – Дима словно ожил. – Ты же мне тогда не дала умереть, получается, жизнь подарила.

– Тогда собирай вещи, а мы быстренько подготовим документы. Так, Ираида Алексеевна?

– Так, Виктория, так.

Мальчик почти выбежал из комнаты, но у двери обернулся.

– И мне можно будет вас звать мамой и папой?

– Естественно, – кивнул Валера.

– Ура! Меня усыновили! – с криком радости побежал он по коридору к своей комнате.

Вскоре документы были готовы. Дима попрощался с друзьями, пообещав не забывать их и приходить

по выходным в гости.

Через неделю табличку на двери кабинета директора детского дома заменили. Ираида Алексеевна рьяно принялась исправлять огрехи своей предшественницы.

Недалеко от парка на озере раскинулся небольшой частный сектор. Некоторые дома были уже построены, некоторые ещё возводились. Чёрная Ауди остановилась у небольшого двухэтажного коттеджа.

– Заходи, Димуль, мы ещё не до конца разобрали вещи после переезда. Так что твоя помощь будет кстати, – Вика присела на стул и потёрла рёбра.

– Ноют? – спросил Валера.

– Ничего. До Димкиной свадьбы заживёт.

– Ну, ты скажешь, Викто… То есть, мама.

Вика не стала сдерживать слёзы, и две капельки упали на голову обнявшего её мальчугана.

– Пойдём, покажу тебе твою комнату, – шмыгнула она носом.

– Моя личная комната! Ура!

***

Чёрная Ауди пронеслась через маленький городок в Черноземье. Её целью стал невзрачный домик с деревянным забором. Один из тех, что окружён вишнями, яблонями и грушами. Вика посмотрела на занесённый снегом дом через лобовое окно.

– Ты не изменила решения? – тихо спросил Валера.

– Нет.

– То есть ты придёшь от лица какой-то Виктории к своим родителям и сообщишь, что их дочь погибла. Ты точно выдержишь?

– Милый, я выдерживала и не такое.

– Это совсем не то. Это твои родители. Они должны знать, что ты жива.

– По-моему, мы обсуждали это достаточно раз, чтобы больше не возвращаться к этой теме.

– Да, но мне показалось, что ты не совсем уверена, поэтому я и настаиваю.

– Я уверена. И точка.

– Мам, пап, а можно я вылезу из машины? – перегнулся с заднего сиденья Дима.

– Да, погуляй. Только не уходи далеко. Здесь не очень любят чужаков.

– А раньше такого не было.

– Времена меняются, Вика. Меняются и нравы.

– Ну-ну.

Снег хрустел под ногами. Тщательно прочищенную от калитки дорожку ограничивали с двух сторон высокие снежные бордюры. Над дверью в дом ещё с Нового года висела гирлянда, мигающая разноцветными лампочками.

Вика решительно выдохнула и нажала на кнопку звонка. Валера вдруг нырнул за угол дома, увлекая за собой и приёмного сына. Парень приложил палец к губам, подговаривая Димку не издавать ни звука. Краем глаза Виктория заметила это и поняла, что осталась без поддержки.

– Эй, а ну вернитесь… – громко шепнула она, повернувшись к заговорщикам.

В этот момент за её спиной открылась дверь.

– Здравствуйте, Вы что-то хотели?

На пороге стояла изрядно поседевшая женщина с полотенцем на плече и тарелкой в руках. Она смотрела на гостью широко распахнутыми глазами, а сердце Ночной Молнии отказывалось биться спокойно.

Валера и Дима не видели всего этого, лишь услышали ломкий голос Вики:

– Мама…

А потом звук разбитой тарелки, и всхлипывания двух женщин.