Забытое достоинство
Шрифт:
— Я могу… Подумать над своим ответом? — прохрипел Донал, в глазах которого плескался ужас вперемешку с непониманием.
— К сожалению нет. Вы сделаете именно то что я сказал, мы получим окончание этой истории, а вы получите доблестную, хотя и глупую смерть. Поверьте, это великолепное предложение в вашей ситуации! — пустился расхваливать свою идею герцог словно торговец пытающийся продать товар за двойную цену. — Ведь ваши альтернативы… Я не знаю кто там она, Справедливость, Воздаяние, или Любовь… Но поверьте, если вы, грешник, окажитесь в ее лапах, вы будете молить о смерти, но я уже не смогу вам помочь. Так что решайтесь! Сегодня
Растерянно, зачарованно и затравленно глядя в сияющее лицо над собой, барон медленно кивнул, принимая свою участь.
В этом время, Айр очень вежливо и осторожно допросил попавшего к ним в плен на корабле рыцаря. Тот разумеется отрицал какую-либо связь с пропажей наследницы дома Немор, а так же ее няни. Поначалу испуганный бойней на корабле, он постепенно смелел на глазах, в итоге начав дерзить и угрожать вежливым вопросам графа Лотеринга. В конце концов пожав плечами со словами:
— Рыцарем больше, рыцарем меньше. — Айр флегматично сломал ему пару пальцев и ребер, после чего шокированный подобным обращением “благородный” шевалье принялся за рассказ.
Подонки-рыцари служащие Доналу еще с юности, действительно убили бедную девушку, задушив после того как закончили “развлекаться”. Судьба простолюдинки мало для кого имела значение, потому на ее пропажу не обратили внимания, а тело горничной нагрузив камнями утопили в протекающей рядом реке. Слушая эту будничную обыденность творимого зла, Лана могла лишь скрипеть зубами от злости. Закончив с допросом, Айр затолкал связанного пленного в кладовку и принялся набивать трубку. Руки графа немного дрожали от плохо сдерживаемой ненависти.
Лана широко распахнула створки окон, впуская в комнату прохладный речной ветер и усевшись за стол налила себе бокал вина. Сделав долгую затяжку и выпуская струи сизого дыма, Айр тихо сказал:
— Мы ничего не докажем, даже если найдем труп девочки. Донал будет все отрицать, а попытку побега в Ларию постарается обставить как небольшую морскую прогулку для увеселения.
— Герцог на нашей стороне и он знает правду. А кроме того, нам и не нужны однозначные доказательства его вины. Достаточно будет лишь посеять сомнения и вызвать их на Суд Меча. — зло прошипела в ответ ему девушка тряхнув головой.
— Теперь ты лучше понимаешь с чем борется мой отец. Преступления аристократии против простолюдинов в худшем случае просто замалчиваются и сходят им с рук. В лучшем — они откупаются. И мы не сможем это изменить, если не менять систему целиком. Твои демарши в поисках справедливости будут лишь раздражать “благородных”, пока они не объединятся против тебя. — трубка сухо затрещала в его руках, от мощного вдоха.
— Должен быть другой путь, Айр. Без смуты и кровопролития. Королева постепенно закручивает гайки со столичной вольницей, скоро доберется и до баронств…
— Она на это не пойдет, или лишится власти. Пойми ты, Лана, существующий порядок строился не один десяток лет. Он закостенел. Его нельзя “согнуть”, можно только “сломать”. Или бороться с симптомами болезни всю жизнь, с крайне высоким шансом на то что нас с тобой просто раздавят. — хмыкнул рыцарь, а Лана допив вино отошла к окну выглянув наружу.
На душе было тяжело и тошно. Яркое солнце озаряющее гладь реки и далекие золотые осенние леса на которые открывался вид были прекрасны. Но не несли успокоения. Сереброволосая ощущала себя пойманной в ловушку выборов, каждый
— Ничего нового не рождается без крови, милая. Либо твоей, либо чужой. Но я не собираюсь становится мучеником во имя чужого счастья. И тебе не позволю. А значит выбор только один, объединиться с моим отцом.
— Знаешь, ты когда-то смеялся над тем что я видела только два варианта. А теперь заявляешь что выбор и вовсе один. А что если я не хочу выбирать?
— Тогда не выбирай. Просто будь на моей стороне. Чтобы не случилось. Всегда. — произнес Айр и опустил лицо ей на макушку, вдыхая любимый запах серебристых волос.
Двери в их комнату распахнулись и туда вошла Ульма, сжимая в обеих руках небольшой, покрытый грязью и остатками шерсти, череп щенка. Лана повернулась и благодарно ей кивнула, им оставалось сделать последние приготовления к возвращению Гофарда, Хердебальда и Эбельбаха.
Отправленный в погоню за графом отряд вернулся вечером этого же дня. После того как грязные и усталые всадники вьехали в замок сопровождая едва не падающего с коня толстяка, по приказу герцога ворота были закрыты, а мост поднят. Лейнард приказал всем присутствующим в замке благородным явится в главную залу донжона для рассмотрения тяжбы сразу после этого, герцог явно успел заскучать и торопил развязку. Гофард и Хардебальд после долгой погони едва успели переодеться и поприветствовать Лану и Айра, как они все вместе, в сопровождении лангардцев спустились вниз, в подготовленный зал.
Сейчас он был лишен всей мебели, кроме резного, деревянного трона на невысоком постаменте, на котором вальяжно восседал Лейнард. Герцог лениво рассматривал лица собравшейся аристократии. рыцари поддерживающие Эбельбаха были встревожены, слухи о том что их сюзерены пытались сбежать уже разошлись и благородные шевалье были полны тревоги за свои судьбы. Лана явилась в зал одетая в мужскую одежду и при оружии, а графу Эбельбаху, оказавшемуся не в силах стоять, был предложен принесенный стул.
Поднявшись на ноги, солнцеволосый хлопнул в ладоши привлекая к себе внимания. Тихий разговоры, шелестом шмеля пронизывающие залу замолкали, уступая место полной тишине. Люди были напряжены и ждали слов герцога, а тот как будто упиваясь всеобщим вниманием некоторое время молчал, продолжая рассматривать собравшихся с застывшей на лице доброжелательной улыбкой. Наконец изящно взмахнув рукой, Лейнард прижал ладонь к груди и заговорил:
— Вам страшно. Вы в растерянности. Каждому из вас есть что скрывать. И вы боитесь наказания. Любая хорошая ложь, должна содержать в себе по крайней мере два слова правды, а потому, если вы будете лгать — помните об этом, иначе наказание будет неизбежно. Не за вранье, к нему я привык. За бесталанную скуку, что я ненавижу больше всего. — сделав театральную паузу, герцог сделал шаг вперед спускаясь с помоста и оказываясь на одном уровне со всеми присутствующими: — Но я щедр и великодушен. И готов выслушать любого из благородных господ собравшихся здесь. Ссоры и войны между моими вассалами недопустимы. А потому, конфликт должен быть разрешен. Начнем со взаимных обвинений, графиня, вам слово. — Лейнард бросил обжигающий взгляд на среброволосую.