Забытое имя
Шрифт:
Но мальчик не ответил. Он шел вперед, не переставая пошатываться на трясущихся ножках-ходулях. Я подошла ближе и фамильярно прикоснулась к его лубу, и с ужасом отметила, что у парня крайне высокая температура. Удивительно, как еще держится на ногах!?
— Эй, любезный! — обратилась к не в меру любопытному, старику, выглядывающему из-за кустов боярышника, — Где здесь лекарь, у этого парня температура?
— Нету, — сухо ответил тот
— Как это нет? — изумилась я.
— Нету, — повторил старик, —
— Зачем? — не поняла я.
— Ушел, — пожал плечами старик.
— А кто за него?
— Никого.
Будь моя волю, выдрала бы этого лекаря, чтобы неповадно было. Бросить людей в таком состоянии. Без помощи и еды они и до весны не дотянут.
— Где твой дом? — спросила старика, переминавшегося с ноги на ногу.
— Да, вот, — махнул он в сторону ветхого строения.
— Веди, — приказала я, и, попросив Лура понести мальчика, последовала за ним.
— Что ты задумала? — поинтересовался Лур.
— Мальчику нужна срочная помощь, или до утра он сгорит в лихорадке, — резко отчеканила я.
— Хочешь помочь?
— Если это в моих силах.
Лачуга изнутри выглядела ничуть не лучше чем снаружи. Лавка у стола на трех ножках, голые доски вместо постели, у дальней стенки хиленький очаг, где едва тлели три уголька. Я кинула в очаг поленьев, и раздула огонь.
Лур ловко вытащил из сумки покрывала, и застелил ими пол. Я отправила старика за водой, сама же сняла с ребенка рваное одеяние. Он оказался та-аким худеньким, что мумия по сравнению с ним покажется упитанной матроной. Я могла бы прощупать все его органы и сосуды, до чего он был истощен.
— Вот, — протянул старик ведерко с водой.
— Это что? — не поняла я, посмотрев на мутную жижу с осадком чего-то коричневого.
— Вода.
— Боги, если это вода, то я огрица! — воскликнула я, за что заслужила долгий задумчивый взгляд, — Старик, ты не шутишь?
— Нет. Это лучшее, что я смог найти.
— Н-да, — поскребла пальцем в затылке, — Поговорим об этом позже. Лур измельчи уголь, что остался в ведре. Теперь пересыпь в мешок. Какой?
Мешка то у нас и не было. По крайней мере, того, который был сейчас нужен. Пришлось колдовать. "Нитка за ниткой, ткется полотно из магии и чар — нитка за ниткой ткется полотно…", — приговаривала, творя мешок. Этого делать, не обязательно, но так, по крайней мере, не скучно. Ладони летали в воздухе как две запутавшиеся в сети бабочки, плели незатейливый узор. Как пряха с челноком вела волшебную нитку, пока в руках не появился длинный лоскут ткани достаточно крепкий и легкий. Жаль, что подобная магия недолговечна.
— Сыпь сюда, — приказала я.
Лур послушно пересыпал измельченный уголь в наколдованный мешок. Я обтянула опустевшее ведро мешком.
— Лей на мешок.
Лур кивнул и начал осторожно процеживать
— Попей, — уговаривала я ребенка, который уже начал бредить.
Компресс на лоб, компресс на руки и на ноги. Старика я вновь отправила на поиски, но теперь уже уксуса. Его, слава богам, найти удалось. Стакан воды, стакан спиртового настоя, который я экспроприировала у Лура, и пол стакана уксуса.
К ночи жар спал, и мы смогли немного отдохнуть. Я не отходила от малыша ни на шаг, пока его дыхание не стало ровным, а сон спокойным. Лура я уложили вместе с мальчишкой, его теплообмен сейчас как раз, кстати, пусть помогут друг другу.
Сна ни в одном глазу, я слишком перевозбуждена, чтобы заснуть, но отдохнуть нужно. Старик тихо подошел ближе, и, кряхтя сел рядом.
— Пусть будут благословенны к вам боги, госпожа. Благое дело сделали. Мальчика спасли.
— Не за что, — отмахнулась я, — Кто-нибудь знает, как его зовут?
— Сафей, величать — сын конюха. Сирота — три луны назад прибрал Зисс его отца и мать.
— А почему его оставил? — посмотрела на старика.
— Так, как же, малой еще, ему жить да жить! — шутливо возмутился старик и поцокал языком.
Присмотрелась к мужчине внимательнее. Старым я назвала его впопыхах. При внимательном рассмотрении, поняла, что ему не больше тридцати пяти. Возможно, седая шевелюра и нестриженная борода, создавали впечатление глубокой старости, но глаза его светились умом и ехидством.
На краю подсознания замелькали образы человека с окровавленной секирой наперевес, седого старца с крючковатым носом, высокого узкоплечего юноши с чашами правосудия в руках, и т. д и т. п.
— Зисс?!! — выпучила я глаза, расшифровав навязчивые намеки своего подсознания.
— Не строй из себя лягушку, — фыркнул бог, — Я, это я.
— А как ты….то есть вы сюда… то есть, — мотнула головой, — Ничего не понимаю. Неужели это ВЫ!!!
— Тише, разбудишь еще, — шикнул на меня бог и нахмурил густые брови, — Как ты могла подумать такое?! Дел у меня как будто других нет?!
— Тогда что здесь произошло?
— Я бы и сам хотел это знать, — еще больше нахмурился Зисс, — Когда у меня выдалась свободная минутка, я сразу сюда… И вот, вижу, то, что сейчас видишь ты.
— Ужас.
— Я сам за голову схватился, — устало вздохнул бог, — Работы невпроворот. Невинных жертв, как желудей по осени. Едва успеваю с одним ритуал завершить, новый мертвец на очереди.
— Что здесь произошло?
— Здесь я исключительно с крестьянами вожусь, — покачал головой бог Смерти, — Они ничего не знают. Говорят, все началось года два назад, когда из Варонда к ним приехал важный гость.