Забытые острова. Аннушка
Шрифт:
Так хмуро и сыро я вернулась на берег. А там – мать твою! – Борюсик умудрился настрогать несколько стружек и разломать свой ножик. Маловато, конечно, но попробовать можно. Достала зажигалку, чиркнула было камешком, гляжу – Борюсик нагнулся. Посмотреть решил. Вот не люблю, когда под руку лезут! Так ему и сказала. Он отвернулся даже, наверное, обиделся. Ну да и фиг с ним. Успокоилась, выдохнула, высекла огонь и принялась подпаливать стружки. И ведь занялись, черт побери! Начала подкладывать кусочки коряги, те, что посуше да помельче. Даже дыхание затаила, чтобы огонек не задуть ненароком. Нет, вроде, разгораются помалу! Положила поверх пару обломков побольше, потом еще… Горит, млин! Еще немного выждала, чтобы огонь
Пламя поднялось, сыроватые дрова затрещали, от костра пошло блаженное тепло. Теперь можно и Борюсика позвать, он уже ничего не напортит. О, а он уже и сам повернулся. И опять куда-то уставился. Млять, да что это за хрень! У меня ж рубашонка моя вся сплошь к телу прилипла. Она тонкая, а сейчас еще и мокрая. Что есть она, что нет ее – картинка от этого не меняется, а этот козел и рад пялиться. Он что, в жизни голой женщины не видал? Отвернулась к костру спиной. Пусть лучше на задницу глазеет, на ней хотя бы еще трусы есть. Апчхи! О, еще и это! Придется нынче до кучи таблетки от простуды заказывать.
Только немного отогрелась, обсохла, как в брюхе заурчало. Сбегала за котелком, набрала в роднике воды, поставила вариться. Пока вода закипала, растянула на палках у костра свое многострадальное одеяло. Сейчас бы еще присесть на камушек, да кеды просушить, но нельзя. Камни холодные, махом все себе застужу, а положить под задницу пока что нечего. Вот еще нужно не забыть - взять себе пенополиуретановый коврик, в просторечии - пенку, чтобы сидеть можно было хоть на холодных камнях, хоть на сырой земле. Это ж сколько я себе уже напридумывала? Как есть, половину забуду. Блокнотик с карандашом становится все актуальней, склероз необходимо компенсировать.
Сварила себе кашку, принялась было есть, а Борюсик – я это прям чувствую – сидит рядом и слюнки глотает. Нет, я так не могу, я ж не сволочь какая! Половину срубала, половину этому ниочеме отдала. Он в момент свою пайку приговорил, только что котелок изнутри не вылизал. Хотя, думаю, это потому, что голова внутрь не влезла. Съел он и, видать, решил отдариться: в карман полез, там у него полшоколадки припрятано было. Только вот в кармане оказался мятый комок из бумаги, фольги и шоколада. Он замахнулся было – выбросить, но я его вовремя за руку схватила: ишь чего придумал – это ж ценный продукт! По-быстрому котелок сполоснула, воды по второму разу закипятила, да то, что осталось от шоколадки туда и спустила. Подумала, и свою нычку туда же отправила. Пополам, так пополам. Попробовала, добавила чуток сахару – готово! Вышло отличное какао. Распили с Борюсиком прямо из котелка. Пока хлебали, я окончательно решилась. Хоть мужичок и косорук, и слабоумен, а вдвоем все полегче будет. Хотя бы дрова станет собирать.
Пока возилась с костром, пока готовила, пока ели, солнце уже высоконько поднялось. Уже и костер для тепла не нужен стал. Четверти часа не прошло – все камни прямо на глазах высохли. Я быстренько одеяло расстелила: на солнце-то оно в сто раз быстрее просохнет. Да и Борюсика пинанула – пусть одежонку свою по камушкам разложит, на солнце и в трусах не замерзнет, зато к ночи будет ходить в сухом и теплом. Он, конечно, побрыкался – неудобно, вишь, ему перед посторонней дамой исподним светить, но лучше так, чем после лечиться. Учитывая, что врачей в округе-то и нет.
То да се, хватилась – уж дело к одиннадцати идет, пора моему кавалерчику бежать к своей панельке заказ делать. Нашла и просушила бумажку с инструкцией, борюсиковой ручкой нацарапала по пунктам, чего ему и сколько брать и отправила. Деваться некуда, придется, видимо, переезжать к лагуне, на склон. Да, удобства меньше, дрова в горку таскать придется, да и за водой далеко бегать, но вот безопасности больше. По крайней мере, в дождь
Посидела, понежилась на солнышке, досушила рубаху, перевернула другой стороной одеяло и, как пришло время, пошла на дОбычу. Двухдневный продуктовый набор на двоих я Борюсику расписала, а на мне нынче хозяйство. Раз от воды переезжаем, нужна канистра. Легкая, пластиковая, и не очень большая, чтобы и мне таскать было по силам. Литров на десять. Две. Потом, нужна посуда. Мою чудесную кружку унесло в море, пришлось брать две других. Да, подумав, взяла пару пластиковых мисок – это одной удобно из котелка рубать, а вдвоем это как-то не очень. Второй котелок взяла, поменьше – чай заваривать. Две пенки, чтобы не на голой земле спать, пачку аспирина, герметичный мешок, чтобы ценные вещи от воды сохранять, купальник себе моднявый, какой я в последнем каталоге видела, и новый нож. Да, еще, как и хотела, блокнотик с карандашом – мысли умные писать, да вес поставки подсчитывать. Вот и все, ни пояс для ножа, ни рюкзачок не вошли. А жаль.
Глава 6
Собрала я барахлишко и потащила на выход, на берег. Судя по скорости процесса, тут, на полянке, земля еще с неделю сохнуть будет. И вижу – блеснуло что-то на земле. Нагнулась – а это мои сережки. Я их подхватила, да сразу в уши вдела, чтобы в руках не таскать, да по новой не посеять. Выхожу я из расщелины, а навстречу мне мужик незнакомый идет. Здоровенный, рыжий, в штанах и кроссовках. А футболка на поясе завязана. Мощный мужик. Не такой качок, как тот же Шварцнеггер, но видно: пузо не висит, бицуха неслабо раскачана. Идет, покачивается, в руках бутылка с какой-то гадостью, на глазок емкостью не меньше литра, и уже почти пустая. Не водяра, но какая нахрен разница – алкаш, он и в Африке алкаш. На руке такой же браслетик, как у меня с Борюсиком. И что-то мне как-то резко не захотелось с ним встречаться. Но только этот вот здоровяк идет навстречу, а мне и деваться-то некуда. По камням не побежишь – махом догонит. Назад на полянку – это саму себя загнать в ловушку. Решила подождать, посмотреть, что дальше будет. Авось, удастся краями разойтись. Стою, жду, левой рукой шмотки держу, а правую потихоньку на ножик положила. На всякий случай.
Этот хрен меня увидал, заорал что-то не по-русски, да ко мне кинулся. Вокруг ходит, лопочет что-то, через слово «найс герл», а я понять ничего не могу. Хотя нет, вроде вспомнилось: «герла». Так пацаны подружек называли – моя, мол, герла. Понтовались, понятное дело. А какая я подружка этому алкоголику? Конечно, мужик он крепкий, был бы нормальным – кто знает, может и слюбилось бы. Но я на таких в прошлой, можно сказать, жизни успела насмотреться. А еще я твердо уверена: бывших алкоголиков не бывает. Если мужик в критической ситуации первым делом бухло себе берет, добра от него ждать не приходится.
Пока я размышляла, бугай еще из бутылки хлебнул и, видно, до конца дососал. Размахнулся и кинул куда-то в сторону моря. Бутылка, понятно, на камни – и вдребезги. Тут я уж не выдержала. Единственно – руки в боки не поставить, заняты они.
– Ты что, сукин сын, делаешь? Ты, козел безрогий, какого рожна стекло бьешь там, где люди ходят? Сейчас, пьяная морда, пойдешь собирать, и чтобы до последнего стеклышка все вычистил!
Мужик остановился, но, видать, ничего не понял. Стоит, глазами лупает. А потом сережки мои увидел, и к ним потянулся. «Голд, голд». Ну, это я уже сообразила, знакомое слово, и магазин у нас такой есть. Англичанин, значит? А-а, один хрен, у алкашни национальности не бывает, все они сперва козлы, а потом свиньи. Сначала пристают, а потом в дерьме валяются. Но я-то ему ничего позволять не собираюсь.