Забытые письма
Шрифт:
Лорри потрясенно переводила взгляд с ее ногтей на прическу. Девочки оказались тихими и застенчивыми. Отдав дань вежливости, умчались в поля – наверняка обсуждать ее фривольный вид.
Дом был укрыт в тени от жары, внутри держалась прохлада. Ей страсть как хотелось затянуться сигаретой, но она понимала, что здесь и думать об этом не подобает. Ух, как же она выживет здесь целую неделю?
– Есть новости от вашего сына? – осторожно спросила Сельма.
– Нет, только то, что ваша дочь успевает нам сообщать. Она
– А когда они возвращаются домой? – В воздухе висела такая напряженность, что Сельма не знала, о чем бы еще спросить.
– Мы не знаем, Сельма, – мягко ответил мужчина, и интонация, с какой он произнес ее имя, заставила ее посмотреть на него повнимательнее. Добела выгоревшие на солнце волосы, рыжеватая борода, загорелые обветренные щеки – но голос еще секунду звучал в ее голове. Нет, это не чистый американский акцент, ухо уловило одну или две английские гласные. Тут она вспомнила, что он же учился в Шарлэндской школе! Как же она вообще могла об этом забыть?!
– Я слышала, вы тоже выходец из Йоркшира? – светски улыбнулась она. – И учились в частной школе как раз в моей деревне.
– Я родился в Лондоне… Но в самом деле учился в той школе и жил неподалеку от кузницы.
– Простите, но я не могу вспомнить никого по фамилии Вест…
– Я прежде носил другое имя, – ответил мужчина, глядя ей прямо в глаза. – Ты не узнаешь меня, Сельма? Или правильнее называть тебя Селимой?
Но и тут в ней ничто не отозвалось, и она продолжала беспомощно смотреть на него.
– Чарльз, ну хватит ее дразнить, – властно вмешалась Роза. – Миссис Барр, вы знали моего мужа много лет назад. Ваша мать дружила с его матерью, леди Хестер Кантрелл.
– Энгус? Энгус Кантрелл? Просто не могу поверить, сколько лет прошло! Мы ломали голову, куда ты пропал, а ты вот где прятался! – И она снова посмотрела на него. Совсем не похож на того высокомерного юнца, но прошло больше двадцати лет… – Я слышала, ваша мать умерла. Она была очень добра к моей матери.
Не может быть, неужели этот человек – Кантрелл? На другом конце света! До чего все странно переплелось.
– Это твоя мать была к ней сама доброта, они очень ладили в старости, – отвечал он.
– А ты как себя чувствуешь, с тобой все в порядке теперь? – спросила она, вспомнив о его приступах.
– Просто прекрасно. Такая жизнь мне по нраву. Поначалу я обвыкал, но Роза и ее семья очень тепло меня приняли. – Он улыбнулся жене, и Сельма без труда увидела, как они привязаны друг к другу.
– Нет, должно быть, мне это снится… – Ее охватило совсем иное волнение. – Подумать, что из всех людей на земле…
Не пора ли ей прекратить предаваться этим идиллическим воспоминаниям? Чего это они тут так дружно расселись? Да от одного имени Кантреллов она загорается гневом!
– Полагаю,
– Да, я знаю. Он храбро держался до конца, – негромко ответил Энгус.
Но что-то в том, как он смотрел на нее при этом, ее озадачивало.
– Я не понимаю…
– Мы с моей матерью обменялись тогда несколькими письмами. Я просто хотел, чтобы между нами не было недоговоренностей. Так ты по-прежнему не узнаешь меня?
Снова он задает ей задачку! Она обернулась к его жене, но та лишь покачала головой и встала из-за стола.
– Вы простите, мне надо заняться ужином… К тому же, думаю, вам лучше поговорить наедине, – шепнула она, тихонько положив руку ей на плечо.
Да что такое тут происходит?!
– Сельма, ты все еще думаешь, что я Энгус? – тихо спросил он и отвел со лба прядь соломенных волос, показывая ей бровь. – Посмотри, где же тогда шрам, где швы, которые остались после того злополучного прыжка на ручье?
Бровь была ровной, кожа бледной. Сердце ее стукнуло и замерло. Она снова посмотрела на него.
– Гай?.. – еле выдохнула она, пунцово краснея. – Что ты здесь делаешь? Ты же умер, тебя похоронили! – Она вскочила и бросилась к двери, но он схватил ее за запястье. – Что за игру ты со мной затеял?!
– Я умер, меня похоронили. Мой брат позаботился об этом, когда стащил мою форму и отправился на фронт, назвавшись моим именем.
– Пусти меня. Я не верю тебе! Не может быть, это не ты… Ты позволил моему брату погибнуть, он так ждал, что ты заступишься за него! А ты не счел нужным побеспокоиться! А теперь насочинял предлогов и вытащил меня сюда, чтобы раскаиваться? Да как ты смеешь так оскорблять меня! Я уезжаю немедленно!
– Сельма, постой! Клянусь тебе, и Бог мне свидетель, и перед ним предстану я в Судный день, – это был не я. Умоляю, услышь меня! Таким тяжким бременем лежит это на моей душе. Умоляю, выслушай меня, прежде чем ты уедешь!
Сельма снова опустилась на стул, глядя на него с отвращением.
– Моя мать слишком хорошо сыграла свою роль, – продолжал он. – Ей тогда как раз было на руку, чтобы Энгус назвался мной, но все зашло слишком далеко. Я оказался в ловушке в родном доме, лежал больной и не знал, что происходит, а когда пришел в себя, было уже слишком поздно. И тогда я сбежал оттуда, сбежал так быстро и так далеко, как только смог. Я ничего не мог изменить. Ну как я мог раскрыть подлог, совершенный братом, или предать честь моей семьи?