Забытые пороки. Том I

Крас Ксен

— Вы живете в идеальном мире, милейший, вы верите только в то, что вам рассказывают. Среди менестрелей и трюкачей, до того, как их стали поддерживать, талантов было много меньше, а вот теперь каждый десятый вдруг научился петь и умело веселить народ. Но да, вы правы, убивать артистов глупо, мы вовсе не собирались этого делать и не делаем, быть может это сделали те, кто желает присоединиться к нам, быть может те, кто решил совершать преступления и прикрываться нами. Мы всего лишь мирные люди, что желают справедливости.

— Я бы посоветовал вам отправиться на прием к Его Величеству и поговорить с ним и Его Высочеством регентом.

Выскажите, против чего вы боретесь, чем вас не устраивают те, кто притворяется не собой, дабы получать золото, что отбирают у вас. — младший из сыновей отпустил рукав Кайруса, а Ларс взял брата за руку, — Это лучше, чем устраивать бестолковые бунты, в которых умирают и ваши люди, и стоящие на страже порядка и те, кто вовсе не поддерживает ни одну из сторон.

— О, мы пытались. Многие из нас пытались донести до Его Величества свое негодование, но регент, что сейчас помогает ему править, не услышал нас или не захотел. Уверен, он вовсе не со зла — его разум одурманили шарлатаны и теперь он исключительно на их стороне и оправдывает их.

— Ваша речь удивительно хороша даже для горожанина, — Кайрус понял, что разговаривать с упертыми людьми, что не готовы прислушаться к чьим бы то ни было словам бесполезно. Если сменить тему, появится шанс поговорить подольше, вскоре стража пройдет здесь с очередным патрулем, да и узнать врага получше не помешает.

— Я сын лорда Голдрэта, Ивтад.

— Незаконнорожденный, как я понимаю?

— Вы правы, — лицо бастарда Голдрэта скривилось.

Кайрус редко бывал на приемах, куда реже на рыцарских турнирах, но лицо вдруг показалось знакомым — один из бастардов Голдрэта около пяти лет назад приезжал на турнир, его талант заметили и пригласили в оруженосцы, не дожидаясь ежегодных испытаний. Помнится, тот бастард согласился; окрыленный, он отучился чуть более трех лет, но случился конфликт. Бастард Голдрэта покинул своего учителя и пропал. Зато теперь он появился вновь.

— Но не имеет значения кто я такой, милейший Кайрус, мы хотели предложить вам сотрудничество. Вы, как один из доверенных людей короля, его тайный советник и человек, что имеет доступ к темницам, нам бы очень пригодились. Многих наших командующих, наших незаменимых предводителей уже казнили, многих наших людей пленили, но наша цель еще не достигнута.

— Если вы поделитесь, Ивтад, своими идеями и намерениями, я подумаю о нашем сотрудничестве.

— О, все очень просто, Кайрус — мы, простой народ, желаем учредить свой Совет, который будет доносить о желаниях простого люда Его Величеству. Но в данный момент мы должны уничтожить оплот разврата, алчности, гордыни и чревоугодия — Цитадель и всех ее приспешников. А затем, — бастард Голдрэта шагнул вперед и его голос стал куда тише, — мы уничтожим Остров, отправим на костер всех посланников Бога мучений и все станет как когда-то — лишь сила и вера станут спутниками людей, молитвы вновь станут исцелять, Боги заметят нас и вернутся Первые!

— Так вы из этих…, — в груди Кайруса защемило от страха. Преданные вере в Первых готовы абсолютно на все, они верят в свои идеи настолько, что легко идут даже на собственную смерть, — Я не понимаю, чего вы хотите от меня. Я не молюсь Богам и не поддерживаю Цитадель. Я лишь карающая длань Его Величества и…

— Не стоит недооценивать свою значимость, Кайрус! Нам нужна самая малость — вы сможете выпустить тех, на кого я укажу, вы быстрее убьете,

выдав за свою ошибку, тех, кого потребуется и будете сообщать нам полезную информацию. А чтобы вы не раздумывали, а поскорее согласились… Схватите мальчишку! Того, что поменьше. В ваших же руках жизнь вашего сына, сир палач.

— Нет! — чьи-то руки схватили Кайруса, мешая ему обороняться, — не смейте трогать моего сына!..

Ларс успел махнуть топором, одной рукой он держал брата за руку и не желал отпускать, из-за чего нормального замаха не получилось. Да, острое орудие распороло кому-то руку, но не более того.

Толпа наседала на детей палача, на него самого — он не видел ничего, кроме бесчисленных рук и голов, даже крики заглушало это столпотворение. Он не знал сколько продирался к детям; он бил, куда приходилось, топтался по кому-то, его вновь оттаскивали, он вновь дрался, не имея возможности даже выхватить меч в давке

Наконец, он нащупал руку сына, ухватился за нее и притянул к себе Ларса.

В один миг толпа вдруг расступилась и начала разбегаться в стороны, люди ускользали кто куда.

Палач крутился на месте, искал Рисса, но нигде видел сына. Вместе с Ларсом они обежали все ближайшие кварталы, расспрашивая людей, завернули в каждую улочку, зашли во все трактиры, постоялые дворы, постучались во многие двери, но Рисса не нашли. Его никто не видел.

Кайрус бегло осмотрел своего наследника — ничего серьезнее синяков и ссадин на том не оказалось.

— Отец, Рисс… Мы сделаем все, что сказал тот человек, да? Мы вернем Рисса?

— Ларс, — Кайрус обнял своего старшего сына и погладил по голове напуганного мальчика, — То, что желает бастард — преступление против короля и регента. А мы с тобой — верные слуги Его Величества, Ларс. Мы должны доложить обо всем, что сейчас произошло.

— Но ведь тогда они могут причинить Риссу вред! И они могут его избить или даже убить! Отец, пожалуйста…

— Я знаю, Ларс. Но я — верный слуга Его Величества.

Клейс

Регент был в ярости. Нахал из Хэйтхартов, мерзавец лорд Пилх решил применить информацию, которую, как оказалось, собирал и копил долгие годы. Он видел, как привозят настоящего короля к Вилстронгам, и, следовательно, мог стать угрозой для Аурона Старская, его советника и их общего с Гийером плана. Допустить такого Клейс не мог.

Кайрус, королевский палач, прекрасно выполнил свою работу, а лорд Форест не поскупился на оплату его услуг — теперь его дочери, хоть и были детьми палача, при желании могли найти себе прекрасных мужей даже среди торговцев и ремесленников. Жене Кайруса Клейс подарил дорогие браслеты из золота и отправил ей в помощь слугу.

Для мальчишки-сироты не нашлось работы в замке, он еще был слишком юн, чтобы выполнять тяжелую и грязную работу, да и недостатка в слугах у Его Величества не наблюдалось, зато теперь ребенок под постоянным присмотром, да и в доме палача, где уже повзрослели дочери, непосильной работы не наблюдалось. Все остались довольны.

Разумеется, молодому лже-королю ничего не сказали о Пилхе Хэйтхарте, в этом не было необходимости. Аурон рос прекрасным и талантливым ребенком — заботливым, умным, рассудительным, приятным в общении, он находил общий язык со всеми — от лордов до крестьянина — думал о благе государства, запоминал и выполнял все традиционные обряды и всегда был предельно вежлив и учтив.