Забытый город
Шрифт:
Конечно же, все пошло не так, как планировалось. Первые годы — сплошные драки и убийства, а дальше — а дальше в город прибыли представители организованной преступности. Которые спровоцировали войну между полицией и бандами — несколько лет жестокостей и убийств. Несколько японцев, о которых я рассказывал раньше — были первооткрывателями. И приложили руку к строительству небоскреба — самой крупной базы преступности в мире.
Выдержки из книги «Записки путешественника по Забытому городу»
Высотка Синдиката. Кабинет Джесуса.
— Джесус, я получил последние данные из полицейских
— Они решили, что могут указывать нам, как работать?
— Последние поставки синтетики, как ты и приказывал, прошли мимо береговой охраны. За стеной кто-то рассердился, не получив своего куска.
— Пусть меняют охрану. Я не хочу работать с ворами.
— Военные думают по-другому.
— Устрой мне связь с внешним миром. Договорись о переводе денег напрямую. Вместе с деньгами отдай несколько тел охранников. Они должны понять, что мы не шутим.
Джесус Алварус, худощавый, будто высушенный болезнью, старик с ярко выраженными латинскими корнями во внешности, погрузился в раздумья. На журнальном столике лежало поле для игры в го. Мужчина передвинул фишку, отпил из фарфоровой чашки травяной напиток. Закашлялся.
Раймонд, главный поверенный Джесуса, терпеливо ждал, пока шеф придумает обратный ход. «Сдает старик, слишком много курит, слишком много кашляет. Уже скоро», — подумал Раймонд.
— Может быть, составить компанию? Я немного подучился в последнее время, — спросил поверенный.
— У тебя много свободного времени?
— Хочу продержаться против тебя больше 10 минут.
Диалог был традиционный в последние несколько лет. Джесус страдал от нехватки достойных противников, Раймонд предлагал свою компанию. Оба понимали, что координатору Синдиката слишком скучно играть со слабыми противниками, но соблюдали традиции.
— Что с данными полиции? Насколько они полные? — спросил Джесус.
— Не очень. Например, вот про нас: «Синдикат — это крупнейшая организация из старых переселенцев, организованная на жестоких принципах преданности. Пользуется руками наемников, контролирует весь промышленный бизнес и синтезирование наркотиков. Из-за последнего у них сложные отношения с главой Картеля, который обитает в окружающих город джунглях. За последний месяц предприимчивые дельцы Картеля умудрились организовать две огромных плантации марихуаны и кокаина, также осваивают производство героина. Товар переправляется за Стену с помощью продажных пограничников».
— Слишком вольный стиль для доклада, ты не находишь?
— Наш главный полицейский отличается панибратством.
— Что тебя так обеспокоило? Ничего нового он не рассказал.
— Меня беспокоит то, что он высказал дальше. «Большое влияние, постоянно растущее в последние годы приобретает Церковь. Прикрываясь религией, в этой группировке работает множество ученых, занимающихся генной разработкой и торговлей органами. В Забытом городе есть несколько приютов, где людей специально выращивают под продажу органов за Стену. В последнее время Церковь постепенно отбирает территорию Верхнего района, где проживают богатые и зажиточные граждане. Синдикат, по умолчанию это его территория, готовит большой ответ. Ситуация осложняется географическим расположением районов — чтобы добраться до промышленного района, где расположен основной бизнес Синдиката по синтезированию
Джесус с силой опустил черную фишку на стол. От удара игровое поле слетело на пол, кости отлетели в сторону.
— Как? — закричал старик.
— Нам необходимо готовиться к удару. Мы до сих пор считали, что потери людей на границе Верхнего яруса и промышленного района — дело рук новых банд. Активность проявляют и «вампиры» — эти недоумки почуяли силу и нападают на всех, кто ходит меньше чем по трое. Придется усилить патрули, вернуть на вооружение автоматы, — сказал Раймонд.
— Сейчас нам не нужна война. Протяни время, договаривайся. Открой набор людей, пусть молодежь приходит к нам. Устрой несколько столкновений с вампирами. Пусть лучше разбираются между собой, — ответил Джесус, ловкими движениями собирая в кучу разбросанные на столе фишки.
— Я понял. Сделаем. Использовать основных наемников, или набрать новых?
— Набери новых. Их никто не знает, пусть все думают, что молодняк беспределом занимается.
Джесус подошел к окну, раскинувшемуся на всю стену. Старик поежился — на улице нескончаемой стеной лил дождь. Научные эксперименты так изменили погоду, или множество фабрик, выросших за последние 100 лет в городе — но осенью он не заканчивался неделями. Дождь — плохое подспорье в войне атакующей. Мешает точности выстрелов, повреждает запасы, да просто раздражает бойцов. Какой боевой дух может быть, если даже специальные непромокаемые комбинезоны не спасают от ледяной воды и пронизывающего ветра?
— Что по последнему делу? Вы нашли парня?
— Да. 99 % совпадения по внешности. Он сильно похудел, осунулся — но это тот самый парень, судя по описанию. Сейчас он содержится в приюте «Спасение».
Джесус выругался. Ситуацию хуже представить было сложно. Приют «Спасение» — базовая церковная точка, где часто бывает епископ.
— Пытались выкупить парня? — спросил старик.
— Да. Отыграли вариант с местным бизнесменом, аналитики выдумали нужную болезнь. Когда документы практически подписали, глава приюта отказал. Мы даже деньги привезли, пытались решить вопрос спокойно. И все равно отказ.
— Они что-то заподозрили? Может быть, твои люди засветились?
— Нет, никак. Занимались люди, ни разу не замеченные рядом с Синдикатом. Аналитики жалуются на нехватку информации.
— Пусть работают, я плачу им не за жалобы!
— Аналитикам тоже нужны данные. Хотя бы о том, какую объект представляет ценность. Кто он такой, зачем нужен нам? Мы не можем просчитать ситуацию, не зная вообще ничего.
Джесус наморщил лоб, потер татуировку с меткой Синдиката на ладони. Раймонд выпрямился — офицерская осанка, серьезный взгляд, в лице беспристрастность. Слишком хорошо поверенный знал жест босса — Джесус машинально тер клеймо только в том случае, когда был готов впасть в ярость. Годами воспитанное спокойствие и уверенность в себе порой проигрывало горячей латинской крови — и если потом старик просто жалел о последствиях, то невольные участники сцены гнева в лучшем случае отделывались месяцем в больнице.