Забытый император (Мария-Луиза – Наполеон)
Шрифт:
Шло время, и на смену былой любви к Наполеону к ней возвращалась ненависть к нему. Та самая, которой она была преисполнена с самого детства. Ту часть жизни, когда Мария-Луиза была французской императрицей, она вычеркнула из памяти. А новая жизнь... Новая жизнь привела к тому, что в положенный срок Мария-Луиза родила от Нейпперга дочь, названную Альбертиной.
Шло время. Наступил 1821 год. Мария-Луиза без ума любила Нейпперга и окончательно забыла прошлое.
Между тем дни человека, которого она вычеркнула из памяти и сердца, были уже сочтены.
В день, когда Наполеон чувствовал себя особенно плохо, он сказал доктору Антоммарки:
– Я желаю, чтобы вы взяли мое сердце, поместили его в винный спирт и отвезли в Парму, моей дорогой Марии-Луизе. Вы скажете ей, что я нежно любил ее, что я никогда не переставал ее любить; вы расскажете обо всем, что видели, обо всем, что имеет касательство к моему нынешнему положению и к моей смерти.
Немного позже Наполеон сказал маршалу Бертрану:
– Я бы хотел, чтобы Мария-Луиза не выходила вторично замуж... Увы! Я знаю, что ее заставят выйти за какого-нибудь захудалого эрцгерцога из числа ее кузенов... Наконец, пусть она позаботится об образовании нашего сына и о его безопасности...
Тут император улыбнулся слабой улыбкой и, как бы отвечая на критические замечания, которые мысленно делал каждый из присутствующих, добавил:
– Можете быть совершенно уверенными: если императрица не делает никаких попыток облегчить наши страдания, то лишь потому, что ее окружили шпионами и они держат ее в полнейшем неведении относительно всего, что мне выпало испытать. Ведь Мария-Луиза – воплощенная добродетель...
Последнее утешение в своей жизни бывший великий император находил в том, чтобы оправдать измену жены. А между тем она была уже во второй раз беременна от Нейпперга.
И вот Наполеон скончался. Сердце согласно его воле поместили в стеклянный сосуд, чтобы затем отослать Марии-Луизе, однако власти острова сделать это не позволили, поэтому доктор Антоммарки повез герцогине Пармской только посмертную маску ее бывшего мужа. Наполеона похоронили в долине Жераниом (Герани), и лишь двадцать лет спустя его прах был перевезен в Париж.
Мария же Луиза узнала о смерти мужа из краткой заметки в «Газетт дю Пьемон». И написала своей подруге мадам де Гренвиль следующее:
«Я нахожусь сейчас в великом смятении: «Газетт дю Пьемон» столь уверенно сообщила о смерти императора Наполеона, что почти невозможно в этом сомневаться. Признаюсь, известие потрясло меня до глубины души. Хотя я никогда не испытывала к нему сильного чувства, я не могу забыть, что он – отец моего сына и что он обращался со мною вовсе не так дурно, как говорят об этом в свете. Напротив, он проявлял ко мне большое уважение, был безупречно внимателен, а это единственное, что можно пожелать в браке, совершенном в интересах политики. Видит Бог, я скорблю о его смерти, и хотя мы все должны быть счастливы, что он закончил свое злосчастное существование вполне по-христиански, я бы тем не менее пожелала ему еще долгих лет счастья и полноценной жизни, лишь бы только эта жизнь протекала вдали от меня.
Здесь множество комаров. Я
На следующий день герцогине Пармской вручили официальное извещение о смерти Наполеона. Мария-Луиза тотчас же решила, что герцогский двор будет носить траур в течение трех месяцев, и принялась вместе с Нейппергом составлять ноту-некролог, предназначенную для опубликования в прессе. Современник писал:
«С первых же строчек перед ними возникла проблема: как именовать покойного? Наполеон? Это значило бы признать, что он был государем. Бонапарт? Это слишком напоминало бы о кровавых днях Революции. Император? Об этом не могло быть и речи. Бывший император? Это значило бы допустить, что он был им. Тогда как?
Нейпперг нашел выход из положения. С нескрываемым удовольствием он написал следующее: «Вследствие кончины светлейшего супруга нашей августейшей государыни...»
«Светлейший супруг» значило «принц-консорт»...
И это все, чем Мария-Луиза могла почтить человека, который держал в руках великую империю.
А вот выдержка из других мемуаров, автор которых некая мадам де Ту:
«Наконец она получила возможность связать себя священными узами брака с г-ном Нейппергом, обладавшим столь выдающимися мужскими способностями. Действительно, вот уже шесть лет бедняжка дрожала при одной лишь мысли о том, что этот человек, природой предназначенный для того, чтобы доставлять наслаждение, мог из-за внезапного, необдуманного порыва уйти от нее и проявлять свои таланты где-нибудь в другом месте. Она решила сочетаться с ним браком, даже не дожидаясь окончания официального траура».
Таким образом, 8 августа был совершен тайный обряд бракосочетания в дворцовой часовне, а на другой день Мария-Луиза родила сына.
Сын Нейпперга от первого брака так описывал жизнь супругов:
«Невозможно представить себе более благополучного союза, более нежной любви к детям, более счастливого супружества. Мой отец каждый день, едва проснувшись и еще не встав с постели, писал несколько строк ее величеству. Ответ никогда не заставлял себя долго ждать. Записка ее величества часто приходила первой, и в некоторые дни обмен посланиями был более чем оживленным».
Эта идиллия была нарушена в октябре 1821 года, когда доктор Антоммарки, приехавший с о. Святой Елены, явился в герцогский дворец. Мария-Луиза отказалась принять и посланца, и исполнить последнюю волю покойного: принять его сердце. То есть она могла бы потребовать его у правительства острова, но... нет.
Все, что мог Антоммарки сделать, это передать для Марии-Луизы посмертную маску Наполеона.
И жизнь господина и госпожи Нейпперг пошла своим чередом. Уже ничто не напоминало о тех днях, когда герцогиня Пармская была супругой одного из удивительных людей своего времени. А как-то раз семейный врач, доктор Герман Роллет, застал детей интенданта Марии-Луизы «за игрой с каким-то предметом из гипса, к которому они привязали веревку и таскали по комнатам, воображая, что это карета».
Роллет наклонился и с изумлением узнал в предмете... посмертную маску императора.
Преданного и забытого.