Забытый коттедж
Шрифт:
— Господи Иисусе, вы довели меня до сердечного приступа.
Энни вытащила наушники и начала смеяться.
— О, боже мой… Извините... я вас не слышала. Вы меня окликнули?
— Да, и думаю, что вы почти убили меня... черт возьми, мое сердце бешено колотится. Мы просто хотели сказать, что кухня закончена, штукатурке потребуется некоторое время, чтобы высохнуть, но такая погода должна ускорить процесс.
— И-и-и, я не могу в это поверить! Спасибо вам, ребята. Вы такие молодцы. — Она улыбнулась им, и Эрик улыбнулся ей в ответ.
Пол ответил.
— Всегда пожалуйста. Ребята попросили меня кое
— Конечно. Звучит серьезно. В чем дело?
Двое мужчин посмотрели друг на друга, и Пол дал Эрику возможность заговорить, но тот молчал.
— Ну, они сказали мне, что в доме, пока они работали, происходили какие-то странные вещи — инструменты постоянно перемещались и все такое. Сегодня днем Эрику показалось, что кто-то душит его, и он не мог дышать.
Оба мужчины затаили дыхание и ждали ответной реакции Энни. Вместо этого она отложила кисть и кивнула.
— Что еще? Вы слышали что-нибудь похожее на звук ногтей, скребущих по доске или стеклу?
Эрик отчаянно закивал.
— Да, все время, и дыхание, тяжелое дыхание, и оно наполняло комнату, даже Каллум слышал его. Сначала я подумал, что схожу с ума, но, когда он это услышал, тогда думаю, это заставило меня поверить, что все по-настоящему.
Пол посмотрел на нее.
— Вы не кажетесь слишком удивленной или шокированной.
— Да, не слишком, и не хочу, чтобы вы думали, что я спятила, потому что это не общеизвестно, и была бы признателен, если бы вы держали это при себе... но у меня есть некоторые экстрасенсорные способности, и я привыкла видеть и слышать разные подобные вещи. Пару раз меня пробирала холодная дрожь, и я слышала, как скребут ногти, но больше ничего. Ничто никогда не давало мне о себе знать. Черт, я не хочу дом, в котором обитает нечто, желающее причинить людям боль. Мне очень жаль, и я надеюсь, что с вами все в порядке.
Эрик снова кивнул.
— Что вы собираетесь делать? Нам нужно уходить прямо сейчас. Вам нормально оставаться здесь одной?
Энни огляделась. Она любила этот дом и не позволила бы какому-нибудь несчастному духу прогнать ее из него, особенно тому, который боялся показаться.
— Спасибо, да, со мной все будет в порядке. Я не боюсь, и у меня есть друг — священник, он придет и освятит этот дом для меня.
Мужчины посмотрели на нее так, словно она была совершенно сумасшедшей, и пожали плечами. Энни подумала о картине и женщине, которая висела на крыльце. Они повернулись, чтобы уйти, и она подошла к окну, чтобы посмотреть, как они садятся в свои фургоны. Каллум помахал ей с переднего сиденья, и она помахала в ответ.
Дрожь пробежала по ее спине, но она скрестила руки на груди. Они ушли, и Энни впервые с тех пор, как они его купили, осталась в доме по-настоящему одна. Она посмотрела на картину на стуле и подумала, не стоит ли ей вынести ее из дома.
Может быть, показать отцу Джону и посмотреть, что он скажет, но может ли она снова втянуть его во что-нибудь? Хотя в прошлый раз именно он втянул ее в борьбу с человеком-тенью, который пугал ее. Тем не менее, ей удалось победить существо, которое собирало души для удовольствия, и спасти отца Джона, так что технически он был ей обязан.
Она снова накрыла краску крышкой и взяла картину и кисть, затем побежала вниз к раковине в подсобном
— Я не знаю, кто ты и чего хочешь, но теперь это мой дом. Этот дом пустовал очень долгого времени, и тебя не должно быть здесь. Тебе пора уходить. Я хочу, чтобы ты убралась из этого дома и отправилась туда, где тебе следует быть. Почему ты не даешь мне спокойно спать? Тебе не удастся помешать мне жить здесь, и если не уйдешь по своей воле, то я приведу священника, чтобы он освятил дом, и тебя уберут.
Больше никакого скрежета не раздалось, поэтому Энни вышла из парадной двери и закрыла ее, заперев на ключ. Она изо всех сил старалась не смотреть на балки, где на картине висела женщина, на случай, если она сейчас там и ей придется пройти прямо через нее. Она подошла к своей машине и открыла дверцу, положив картину на заднее сиденье. Ей нужно показать ее Уиллу, Джону, Джейку или кому-нибудь еще на самом деле.
Она отъехала и, направляясь по извилистой дороге, задалась вопросом, были ли Джейк и Алекс все еще в деревне, хотя на самом деле ей хотелось поговорить с Уиллом. Энни миновала густой лес, и ей показалось, что она увидела вспышку белого, пронесшуюся между деревьями. Притормозив, она посмотрела еще раз. Лес показался ей ужасно знакомым, и она снова увидела вспышку белого. Это была женщина, и она бежала, держась за бок, как будто он у нее болел. Энни ахнула и подумала, не привиделось ли ей это, ущипнув себя, чтобы убедиться, что это не так. Она вспомнила, что за рулем, и снова обратила внимание на дорогу перед собой, благодарная, что не пересекла единственную белую линию и не выехала на встречную полосу, где ехал трактор.
Энни обогнула крутой поворот и увидела ту же женщину, которая теперь стояла посреди ее стороны дороги. На ней было знакомое белое хлопковое платье, голова была наклонена вперед, а длинные темные волосы свисали вокруг лица, закрывая его. Энни резко нажала на тормоз, боясь, что уже слишком поздно и она ее собьет. Она резко повернула руль влево и закричала, когда ее машина проехала прямо через живую изгородь и покатилась с крутого холма.
Она попыталась затормозить, но сцепления не было, и машина завертелась на влажной траве. Дуб, который маячил перед ее машиной, был огромным, и последней мыслью Энни, прежде чем она врезалась в него лоб в лоб, было: «Я умру».
Раздался хруст, когда металл ударился о ствол, и громкий визг. Ее голова ударилась о руль, и Энни краем глаза увидела женщину с высоко поднятой головой и пронзительными голубыми глазами, смотрящими прямо на нее, а затем мир погрузился во тьму.
1782 год
Бетси проснулась поздно на следующий день. Она заснула после своей небольшой вспышки гнева и ничто не тревожило ее сон всю ночь. Солнце светило в окно, и она вытянулась. У нее болела голова от выпитого эля, но все не так плохо, как она боялась.