Зацелую, залюблю
Шрифт:
Зойка понимала, что ей безумно повезло и с братом, и с родителями. Она была им очень благодарна и старалась изо всех сил. Но больше всего ей сейчас повезло с мечтой. Зойка была счастлива: где-то живёт Герман, но пока не знает, что скоро случится в его жизни Зоя, и никуда он от этого не денется.
***
Зойка прилагала немалые усилия, чтобы опрекрасить свой несовершенный облик. Начала она чудесное преображение с похода в Институт красоты на Ольховке. Принимала её опытный врач-дерматолог со смешной фамилией Чулочкина. К этой Чулочкиной Вере Васильевне безропотно стояло в очередь пол-Москвы. Зойке тоже перепало счастье попасть на приём – мама постаралась. Вера Васильевна произвела на Зойку неизгладимое впечатление. Это была корпулентная дама лет примерно шестидесяти, с богатырскими плечами и ногами-тумбами. А украшала это великолепие маленькая головка со скромным седым
– А меланинчик-то где, Хаврошечка? Чего хилая такая? Глазёнки бесцветные, волосёнки жиденькие… Витамины будешь у меня принимать, много, на процедурки волшебные походишь. Выдуришься в красотку, и приедет за тобой прынц прекрасный. Увидит тебя прынц и обалдеет от красоты твоей нереальной. Спросит, кого благодарить за встречу с тобой, прелестница, а ты ответишь – Веру Васильевну Чулочкину. Договорились, Хаврошечка?
Зойка согласно кивнула и пошла выдуриваться в красотку. Несколько раз в неделю она приезжала на магические процедуры, где её лицо и тело лечили и третировали разными методами: кололи инъекции, массировали, накладывали странные вонючие мази, порошки, таинственные маски. Удовольствия Зойка от всех этих действий не получала, ездила в Институт красоты как на работу, под девизом: «Надо так надо!» Времени на это уходило много. Весь график по покорению Германа Родина пришлось перекроить, чтобы везде успеть. Ещё добавились подготовительные курсы, на которые тоже тратились бесценные три вечера в неделю, а после до глубокой ночи приходилось делать задания. Зойка боялась, что не управится со всем и её план стать красавицей и поступить в МГИМО рухнет. Но каким-то необъяснимым образом времени стало хватать на всё, и Зойка сделала удивительное открытие: чем больше делаешь, тем больше успеваешь. Кому-то там, наверху, нравились её устремления, и ей помогали. Это, безусловно, придавало сил и веры.
***
У Зойки никогда не было подруг. В садике и школе она всегда держалась дичком. Никогда не лезла в знакомства, не напрашивалась на дружбу. Она наблюдала за детьми со стороны, и её это вполне устраивало. И сейчас необходимости в общении с кем бы то ни было Зоя совсем не чувствовала. Но на подготовительных курсах к ней настойчиво стала набиваться в друзья Таня Морозова. Дочь известных московских журналистов, она была не в меру общительна. От напора её словоохотливости уставали даже самые психически устойчивые люди. Эта худенькая нежная девушка, с тоненьким светлым личиком, прекрасными чёрными волосами и невероятными синими глазами, всем своим изящным обликом манила к себе. Ею можно было любоваться бесконечно, но при условии, что Таня не начнёт говорить. Как только она открывала рот, остановить её уже не представлялась возможным. Она говорила и говорила: про солнце на небе, про письма в почтовом ящике, про соседскую бабушку, у которой умер дедушка, про кошечку друзей, про проблемы бывшего, недавно развалившегося Советского Союза, про лучший рецепт торта, про внезапно рухнувший лифт жилого дома в Уфе, про голодных детей Сомали… Как знатный акын, Таня вещала в постоянном режиме радио. Люди шарахались от неё в разные стороны, но это абсолютно не смущало юную болтушку.
На курсах первые несколько занятий она усиленно искала друзей. После этих попыток шансов найти их у Тани совсем не осталось. Её услышали, её испугались. Когда во втором семестре к ним присоединилось несколько новичков, Таня взялась за них. Поняв, что Зоя – единственный человек, который не послал её куда подальше, Таня решила, что это – дружба. Настоящая девичья дружба. Зоя вовсе так не думала, но Таню от себя не гнала, она просто не слышала, что та говорила. Зоя сосредоточенно поглощала информацию педагогов, ловила каждое слово, успевала всё конспектировать, а после перечитывать. Таня же была уверена, что лучшей слушательницы на свете нет. Значит, Зое интересно всё, о чём вещает Таня, а посему они с Зойкой лучшие подруги навеки. Зойка не заметила, как Таня приклеилась к ней. Завидев её в аудитории, Таня бешено махала руками и кричала: «Подружка, иди скорее сюда, я заняла нам лучшие места!»
Но разве у дружбы есть правила? У дружбы, как у жизни, правил нет. Так и наша Зоя привыкла к Тане, как к чему-то неизменному: есть трава на лугу, а есть подруга Таня. Теперь, если Тани не было на занятиях, Зойка по ней скучала. В такие дни её посещало ощущение незавершённости, казалось, что день прошёл не так, как нужно. Становилось грустно. На следующем занятии Таня появлялась, и Зойка с радостью выслушивала все накопившиеся
***
Неумолимо приближался конец школьной жизни. Зойка отдавала ей лишь небольшую часть своего времени – остальное тратила на более серьёзные вещи. Тем не менее результат её стараний ошеломил всех. Последние две четверти она была отличницей, заняла первое место в региональной математической олимпиаде и первое во всероссийской по английскому языку, а в довершение всего сдала на пятёрки все выпускные экзамены. Завучи и директор хоть и опешили, но были страшно рады. В середине девяностых государство наконец всерьёз взялось за реформу школьного образования, и такие в недавнем прошлом мелочи, как медалисты или победители олимпиад, изрядно повышали рейтинг учебного заведения и позволяли надеяться на приличную финансовую помощь властей. На подходе был новый век, и каждый уважающий себя директор сражался за ремонт, компьютеры, лингафонный кабинет, спортивную площадку, швейные машинки в классе домоводства… Благодаря победам учеников на олимпиадах школа автоматически появлялась в списках Министерства образования для получения материальной помощи.
В этом году выпускалось пять медалистов и чемпионка двух знаковых олимпиад – Зойка. Уже в середине мая директор школы, Майя Валентиновна Ивлева, получила письмо из министерства, где сообщалось, что благодаря заслугам лучших учеников, и в первую очередь Зои Балашовой, школа получает субсидию на полный ремонт и оборудование класса информатики. Майя Валентиновна пребывала в прекрасном расположении духа и решила отблагодарить всех учащихся, которые помогли школе. Медалисты, решила директор, и так получат медали, им можно вручить только памятные подарки. А вот чем наградить Зойку? Медаль за блестящую учёбу в двух последних четвертях ей не выдашь, но отметить Зою по-доброму, по-хорошему очень хотелось.
Майя Валентиновна поговорила с родителями Балашовой и узнала, что та собирается поступать в МГИМО. «Какая смелая девочка! – подумала директор. – И как хорошо, что в МГИМО». Хорошо, потому что проректором по учебной части этого элитного вуза был не кто иной, как родной брат Майи Валентиновны – Иван Валентинович Ястребков. С ним она и поговорила субботним вечером на семейном ужине с фаршированной курицей и пышными блинами с малиновым вареньем. Иван Валентинович был сыт, доволен и пообещал любимой сестре «пропихнуть» чемпионку Зойку на вступительных экзаменах.
Мечта всегда находит способы воплощения, и чем она сильнее, тем более непредсказуемы и удивительны пути её исполнения.
***
Приближался школьный выпускной. Зойке не хотелось тратить на него время, но мать настояла. Она всю жизнь мечтала принять активное участие в трёх самых важных событиях в жизни дочери: в подготовке к выпускному балу, свадьбе и воспитании Зоиных детей. Последние пять лет маме снилась модель прекрасного платья для школьного вечера. Что касается свадьбы, то мама давно решила, что, где и как. Под подушкой у неё «жила» специальная записная книжка с планами и нужными контактами. По мере появления новых товаров и услуг на рынке записи корректировались. Свадебный наряд с невероятным кружевным шлейфом и нежной фатой из тюля «навещал» маму по ночам сразу после модели выпускного платья.
Нарушить эти планы не представлялось возможным, и Зоя просто позволила маме действовать. Всю свою американскую жизнь брат Дима вынужден был присылать домой каталоги модных западных компаний. Ольга Юрьевна прятала их у себя в комнате и почти каждый вечер доставала из огромного кожаного чемодана свои сокровища. Как Кощей, перебирала богатство, оставляя бумажные закладочки на страницах с понравившимися нарядами. Уже в марте она поручила Диме купить два своих любимых платья сразу в трёх размерах, ведь Зойка постоянно худела. В конце апреля платья прибыли, и не было для Ольги Юрьевны большего счастья, чем открывать втайне от всех прелестные коробочки с изящными нарядами и представлять в них свою уже почти красавицу дочь.