Зачарованные
Шрифт:
— Остается надеяться, что ты удовлетворишь свое любопытство прежде, чем мои счета за воду возрастут до размеров национального долга. Не помню, я говорила тебе, что мы платим за каждый израсходованный галлон [45] воды? — сказала она, заворачивая краны. — Вообще-то, я не особенно экономлю на воде, но позволять ей литься просто так — это все равно, что спускать деньги в канализацию.
Серебряный Шип даже не сразу понял, о чем она толкует.
— Ты хочешь сказать, что теперь люди должны платить
45
Галлон — мера жидких и твердых тел; англ. = 4.54 л .; амер. = 3, 78 л .
— А что ты думаешь, и до этого дойдет, — ответила она сухо. — Пока еще нет, но дело, полагаю, за малым. Стоит им только придумать, как учитывать истраченное каждым отдельным человеком и какую таксу установить за единицу потребляемого, не сомневаюсь, они тотчас выставят счета. Может, тебе начать утро с душа?
Он взглянул на нее вопросительно:
— А тебе не кажется, что на это уйдет слишком много воды?
Сердце Никки сразу же отошло. Она подошла к нему, пригнула к себе его голову и нежно поцеловала в губы.
— Прости меня, сердце мое. Я тут разворчалась… Не подумай, что жена у тебя зануда. Постараюсь не быть такой сукой. Но в двадцатом веке так много всего, что тебе предстоит узнать… Я хочу помочь тебе, мне только следует набраться терпения. А если я уж слишком раскомандуюсь, ты просто одерни меня, о'кей? Ну, так что насчет душа?..
Она показала ему, как оперировать кранами, переключаться на душ, где лежат чистые полотенца и свежее белье, а где — мыло и шампунь.
— Мойся в свое удовольствие, — сказала она. — Только задвинь шторку, иначе вода натечет на пол.
Осмотрев объемистую ванну, он устремил на нее загоревшийся взгляд.
— А ты не хочешь под душ вместе со мной, Нейаки? Эта ванна наверняка может вместить нас обоих.
— Почему бы и нет? — ответила она, и в глазах ее тоже заплясали озорные огоньки. — Заодно и воду сэкономим.
В новых джинсах и пуловере Торн был просто неотразим. Бедра и ягодицы словно облиты жесткой грубоватой тканью, нигде ни морщинки. Вязаная фуфайка легко облегала массивную грудь и плечи. Правда, она могла быть и чуть посвободнее. Но Никки пришла в совершенный восторг, она просто млела от счастья.
— Вроде я верно угадала? Или стоило взять на размер побольше? Ох, ну ладно, мы всегда можем пойти и купить что угодно. А это я взяла, чтобы было что-нибудь под рукой, когда ты объявишься, я ведь не знала, когда именно это произойдет. Одно вот плохо, я не знала твой размер обуви, а то купила бы тебе кроссовки, вроде моих «никесов». Ну, думаю, пару деньков перебьешься и в своих мокасинах.
— Мне кажется, эти короткие штаны, которые ты называешь трусами, слишком маленькие, — проговорил он, пытаясь оттянуть ширинку.
Она покачала головой:
— Нет, дорогой, все нормально, они немного растянутся. Но если хочешь, мы купим тебе трусы, которые называют боксерскими,
— У них тоже эта щель спереди? — поинтересовался он. — А вообще странное ощущение, я в них как спеленатый, мне кажется, что все это вот-вот на мне лопнет.
Никки рассмеялась:
— Конечно, хорошо было тебе там у себя бегать в юбочке… Нет уж, привыкай к нашей одежде. Тем более что у вас, мужчин, особые удобства. Я всегда жалела, что у женщин нет этих удобств, а приходится стягивать трусики каждый раз как надо сделать пи-пи.
— Знаешь, мне кажется, лучше будет эту застежку… «молнию» держать вот так. — И он опустил замочек «молнии» на джинсах в самый низ.
Никки улыбнулась, вспомнив, как знакомила его с «молнией». Он тогда словно ребенок, никак не мог натешиться новой игрушкой, без конца вжикая туда и сюда.
Сейчас она взяла его за руку и повела за собой.
— Давай-ка я быстренько проведу тебя по дому, и мы отправимся завтракать. Пока я буду готовить, ты сможешь рассмотреть все эти кухонные новинки и усовершенствования. Кстати, теперь я могу наконец доказать тебе, что превосходно готовлю. Здесь у меня ничего не подгорает, а все получается в самый раз и очень вкусно.
Никки показала ему остальные помещения второго этажа, начав с заново отделанной детской.
— Это комната для нашего беби. Тебе нравится? Моя подружка Шери помогала мне выбрать обои и все прочее. Я была счастлива, что мы нашли с ней обои с этими маленькими индейскими ангелами-хранителями, или проводниками, как ты это называешь. Гораздо лучше, чем идиотские рожицы из мультиков, все эти микки-маусы, утки-дудки и тедди-медведи.
Серебряный Шип стоял в середине детской и медленно поворачивался вокруг своей оси. Наконец изрек:
— Все очень красиво, только странно, что наш сын будет, находится не вместе с нами, а отдельно. Как ты, например, узнаешь, что он проголодался?
— Торн, он же не в соседнем доме будет жить! — с усмешкой отозвалась она. — Надеюсь, у нашего с тобой сынка будут здоровые легкие, так что он подаст мне в случае чего сигнал бедствия, я же рядом, в соседней комнате. А если он окажется молчуном, мы купим беби-монитор, так что я услышу любое его кряхтение, в какой бы части дома ни находилась. А что ты скажешь насчет кроватки? Я купила ее на домашней распродаже. Младенцы так быстро вырастают из своих люлек и колыбелек, что я предпочла сразу купить кровать, чтобы не входить в лишний расход. Она, правда, не новая, но папа увозил ее к себе и там здорово подновил.
— Да, кровать-то большая, но выглядит как кроличий садок. Как он в нее будет забираться, Когда подрастет? — с сомнением спросил Серебряный Шип, тщательно обследовав столь важную Часть обстановки.
— Ну, она так устроена, пока он маленький, не легче брать его, не слишком наклоняясь, а потом можно будет снять эти боковые пруты с сетками, матрас опустить, и чем тебе не ложе подрастающего человечка? Даже если и упадет с кровати, то невысоко.
— Я сделаю ему ловушку снов, — Торн. — Повешу над кроватью, пусть плохие сны задерживает, а хорошие пропускает к нему.